Анна Павлова: жизнь на пуантах

28 июля в Королевском оперном театре на Ковент Гардене начинается трех­недельный «Мариин­ский се­зон». «Захватывающий, восхитительный, трогательный» — так говорят англичане о петербургском театре.

Именно с порога «Мари­инки» и началась одна из удивительных историй, связавших Россию и Англию, Санкт-Петербург и Лондон. Именно отсюда по всему свету разлетелась слава о русском балете. И первой ее ласточкой была балерина Анна Павлова.

Рожденная на окраине Санкт-Петербурга в 1881 году, в возрасте восьми лет девочка впервые пришла с мамой на балет. Это была «Спящая красавица» Петра Чайковского, поставленная Морисом Пети­па в Мариинском театре. Этот день в жизни Анны определил всю ее дальнейшую судьбу. Когда мама привела Аню в Императорское театральное училище, одноклассницы, из­деваясь над высокой и худой девочкой, обзывали ее шваброй. Но Аня словно тогда уже видела свой дальнейший путь. Ни долгие часы упорных тре­нировок в репетиционном за­ле, ни усталость, ни стертые в кровь ноги не могли остановить маленькую балерину, идущую к своему заветному желанию: танцевать лучше всех! Годы спустя Анна говорила: «Я никогда не позволяла себе лениться»!

В восемнадцать лет Павлова была принята в труппу Мари­инского театра, и в двадцать пять, в 1906 году, стала его Примой. По Питеру расходились слухи об удивительной балерине, умеющей покорить зрителей не только мастерст­вом танца и изящной внеш­ностью, но потрясающей ду­ховной наполненностью образов. Ее способность перевоплощения была невероятной!

Павлова с успехом танце­вала в «Египетских ночах», «Жи­зели», «Баядерке», «Конь­ке-Горбунке», «Шопениане», «Раймонде» и многих других балетах. Один из ее учителей — итальянский хореограф Эн­рико Чекетти говорил о своей ученице: «Я могу обучить любой технике танца, но у Павловой есть что-то такое, чему может научить только Бог»!

В 1907 году, после первой гастрольной поездки балерины в страны Северной Европы, однокурсник и начинающий хореограф Михаил Фокин поставил для Павловой танец «Лебедь», ставший впоследст­вии «Умирающим лебедем». Номер родился едва ли не за считанные минуты, но жив на сцене и доныне. Прима нынешнего Мариинского театра Ульяна Лопаткина говорила, как волновалась, танцуя «Уми­рающего лебедя»: нужно быть очень смелой и технически подготовленной, чтобы суметь удержать планку, поднятую Павловой!
С 1909 года Анна танцевала в знаменитых «Русских сезо­нах» Сергея Дягилева во Фран­ции. Молодой композитор Игорь Стравинский, увидев балерину в роли Жар-Птицы, сказал ей: «Благодаря Вам я понял, какую хорошую музыку написал!»

В 1911 году лондонская пресса так отзывалась о Пав­ло­­вой: «Знаменитая русская танцовщица дебютировала вчера в Паласе, и слово „триумф“ было бы слабым выражением ее успеха». Директор Palace theatre Альфред Батт настолько был очарован та­лантом Анны, что решил сделать ее образ символом своего театра, воздвигнув золоченую фигурку танцующей балерины на верхушку театрального ку­пола, видимого чуть ли не от Вестминстера. Сама Павлова суеверно относилась к этой идее и, входя в театр, никогда не смотрела на купол.

Маленькая золотая балерина и по сей день стоит на крыше Victoria Palace theatre, где нынче с успехом идет мю­зикл «Билли Элиот». Это вто­рая по счету скульптура, пос­тавленная в 2006 году взамен оригинальной, исчезнувшей в 1939 году. Есть версия, что металл мог пойти на нужды фронта с Германией.

Расставшись с Дягилевым, в 1912 году Анна Павлова пе­ре­ехала в Лондон. Здесь она создала собственную труппу, и после 1914 года уже никог-да больше не возвращалась в Россию. Со своим мужем и менеджером труппы бароном Виктором Дандре Павлова купила просторный особняк рядом с заброшенным садом на Голдерс Грин. Шарму по­купке придавали слова агента по продажи недвижимости о том, что некогда здесь проживал знаменитый английский живописец Тёрнер. Большой дом был увит огромным старым плющом. Отсюда и пош-ло его название — Ivy House.

Рос­кошная мебель была при­везена из родного Санкт-Пе­тербурга. Из России же были доставлены и лебеди, жившие в пруду возде дома. Один из них, Джон, не подпускал к се­бе никого, кроме хозяйки, и ходил за Анной по пятам, как собака. Балерина же, совершенствуя свой танец, училась у своего любимца лебединым движениям. Хорошо известна фотография, где Джон обнимает своей шеей шею Анны.

Дом на Голдерс Грин стал официальным местом репети­ций балетной труппы Павло­вой. Анна трудилась по 12 часов в день. Тут же изготав­ливались и хранились декорации для спектаклей. Здесь же входили в мир искуства ма­ленькие ученицы из открытой ею школы балета.

Традиции Анны Павловой до сих пор поддерживает Ivy House, где ныне находятся Еврейский культурный центр и детская балетная школа.

На стене доме висит голубая табличка с именем Анны Павло­вой, а в центре пруда с водоплавающими птицами стоит скульптора балерины. Еще одна скульптура — грациозно танцующей Анны в образе Стрекозы — видна прямо с улицы, из-за деревянного забора Ivy House.

Павлова с упехом выступала в лондонских театрах: Royal Opera House, Savoy, Albert Hall, Sadler Wells и других. Европа апплодировала ее уникальному таланту, воздушности полета и эмоциональности танца. «Умирающий лебедь», без показа которого не обходилось ни одно представление, поражал публику в Китае, США, Южной и Цент­ральной Америке, Индии, Япо­нии, Егип­те. Труппа Пав­ловой при­езжала в такие от­даленные места, где люди ни­когда раньше не слыхали о балете! Ей хотели подражать, ею востор­га­лись. Короли уст­раивали приемы в честь пот­рясающей балерины. Конди­теры называли торты ее именем. Гонорары актрисы были самыми высокими в балете тех лет. Чарли Чаплин, с ко­торым Анна была дружна, мечтал сделать ей предложение. Встречаясь, они снимали ресторан на двоих, и Чаплин, шутя, учил балерину танцевать, а она его — носить тросточку.

Один из выдающихся британских хореографов — сэр Фредерик Аштон — решил посвятить свою жизнь балету после того, как подростком увидел выступление Павловой в Эквадоре. Позднее он был свидетелем ее триумфальных выступлений на сцене Ковент Гардена. В преклонном возрасте сэр Аштон вспоминал о Павловой: «На ней всегда бы­ла белая шубка, контрасти­рующая с ее черными волоса­ми. Она выглядела великолеп­но! И ее танец был невероят­ным! Гибкость рук, ве­лико­леп­ные ноги! У нее была пот­рясающая скорость, ко­то­рую нынче редко встретишь в танце. Она была грациозна в жизни и на сцене! Она была самой выдающейся театральной личностью из всех, кого я знал!»

Англичане бережно хранят память о великой русской ба­лерине. В Музее Лондона хранится платье, в котором Анна Павлова танцевала. Стены старинного английского паба «The Gate» в районе Барнет, как и витрины Royal Opera House, украшают фотографии Анны Павловой. Ivy House устраивает выставки, посвя­щен­ные ее жизни и творче­ст­ву. И маленькая зо­лотая бале­рина в районе станции «Вик­то­рия» все танцует и танцует для нас — второе столетие, в любую погоду! Лон­дон стал любимым местом и уютным домом для Анны Пав­ловой. Здесь она нашла свои душевный покой и счастье.

Внезапная пневмония обор­вала жизнь актрисы на гаст­ролях в Гааге в январе 1931 года. Чуть-чуть не дожив до своего пятидесятилетия, Анна покинула этот мир со словами «Принесите мне костюм Лебедя!»

Прах Павловой покоится в закрытом колумбарии лондонского крематория Голдерс Грин. Один из его служащих — Эрик Виллис — является не простым хранителем урны с ее прахом. Эрик разыскивает все, что может пополнить его коллекцию, посвященную жизни и творчеству великой балерины, так глубоко затро­нувшей его сердце, что он да­же посвятил ей свои стихи (перевод Т.Юфит):
АННА ПАВЛОВА
Минуточку постой,
Бегущий неустанно,
Чтоб поклониться той,
Что называлась Анной.
Дрожание крыла
И невесомость танца —
Так Лебедь умирал
Под музыку Сен-Санса,
Так озарялся зал
Стремительной Жар-Птицей,
Так разгорался бал
И просветлялись лица.
Мир с трепетом глядел
На таинство движенья:
То избранных удел –
Не ведать притяженья.
Но унеслась с Земли
Несправедливо рано,
От Питера вдали,
Актрисой-чужестранкой.
И Лондон, что звала
Духовною столицей,
Хранит ее крыла,
Покуда Время длится!