Элеонора Бекова: «Классическая музыка рассказывает об отношениях человека и Всевышнего»

18 марта в одном из лучших концертных залов Лондона, в Кадоган-холле (Cadogan Hall), ожидается концерт классиче­ской музыки под названием «Celebration of Russian Music». Дирижировать Королевским филармоническим оркестром будет молодой, но уже всемирно известный дирижер Мариус Стравинский. Кроме уже изве­стных и любимых публикой рус­ских композиторов, Про­кофь­ева и Лядова, вы сможете услышать премьеру концерта для фортепиано с оркестром современного российско­го композитора Сергея Жукова.

Мы попросили ответить на некоторые наши вопросы пианистку Элеонору Бекову, которая имеет непосредственное отношение к созданию этого концерта. Элеонору и Сергея связывает многолетняя друж­ба, и необычная судьба и яр­кий талант Элеоноры легли в осно­ву этого музыкального про­из­ведения. В сущности, на­писан он специально для Элео­норы и ее исполнения, это мож­но назвать музыкальным портретом знаменитой пианистки.

Мы решили поговорить с Элеонорой не только о предстоящем концерте, но и месте классической музыки в современном мире в целом.

— В последнее время, после некоторого периода заметного охлаждения, классическая музыка вновь набирает популярность, особенно среди молодежи. Как вы думаете, Элеонора, с чем это связано?

— Если говорить честно, я не заметила особого охлаждения к классике, мне кажется, что настоящая музыка всегда по­пу­лярна. Другое дело, что XX̆ век породил множество сур­ро­гатных направлений в музыке. Некоторые даже и привлекательны, но большинство из них обращены не столько к душе, как классическая музыка, сколько к телу: под них хоро­шо танцевать, размахивать ру­ками в такт, подпевать прос­тые мелодии… Все это тоже, конечно, имеет право на су­ще­ствование. Одна­ко если вы за­думываетесь о смысле жизни, о смысле существования че­ло­вечества, то та­кая музыка вам ничего не даст. Тогда как клас­сика именно этими вопросами и занимается, обращает наше внимание на проблемы бытия, проблемы отношений человека и Все­вышнего (независимо от того, религиозен человек или он атеист). Мне кажется, музы­канты, испол­няющие класси­ческую музыку, всегда востре­бо­ваны! Ра­зуме­ется, как и в любом другом виде искусства, многое за­висит от таланта исполнителя.

— Что такое классический концерт-премьера?

— Премьера классического концерта означает его первое ис­полнение для публики — в оп­ределенной стране. Концерт Сергея Жукова уже был ис­полнен в Москве, и, надо ска­зать, с огромным успехом. Од­нако для британской публики он прозвучит впервые.

— Как вы считаете, возможно ли, чтобы произведения современных композиторов инст­рументальной музыки потеснили в умах и сердцах моло­дежи поп-музыку?

— Я не пророк, не стану гадать относительно той молодежи, ко­торая слушает только поп-музыку. Но любителей классики, я думаю, не становится меньше. Концертные залы с хо­рошими исполнителями всегда переполнены. Хотя среди слушателей и встреча­ются представители так называемого показного потребления искус­ст­ва (как выразился ког­да-то американский экономист и со­циолог Торнстейн Веблен), но, живя в этой стране много лет, я замечаю, и это меня приятно удивляет, как много настоящих любителей музыки не только среди британской элиты, но и среди простых англичан. Если современному композитору есть что сказать, то всегда найдутся любители музыки, которые его услышат. Кроме того, люди меняются на протяжении жизни, меняются их вкусы и жизненные ориентиры, так что некоторые любители поп-музыки могут прийти к пониманию серьезной классической музыки…

— А ваш творческий союз с Сер­геем Жуковым — это экспериментальный проект, или это нечто гораздо более пос­тоянное?

— С Сергеем Жуковым мы зна­комы еще со времени на­ших студенческих лет в Мос­ков­ской консерватории (я и мои сестры, Эльвира и Аль­фия, учились вначале в музыкальной школе при консерватории, потом окончили консерваторию). С этим композитором у нас сразу установились дру­жеские, доверительные отно­шения. Вероятно, можно наз­вать это родством душ… Он написал три концерта для каждой из нас, и один — для фортепианного трио, который мы записали в Брюсселе в компании Chandos.

Альфия — известная вио­лончелистка, ученица Мстис­лава Ростроповича, Эльвира — великолепная скрипачка (то­же много лет преподававшая в Итоне до переезда в Ита­лию). И мы были известны как одно из лучших пяти трио мира. К сожалению, не­сколько лет на­зад жизненные обстоятельства сложились так, что мы больше не играем вместе, да и живем мы в разных странах… Но на­писанные Жуковым концерты живут независимо от нас, и мы признательны ему за них.

Чем меня привлекает этот проект, так это несомненная театральность произведений Жукова. Вы же знаете, что в наше время слушают не только ушами, но и глазами, поэтому визуальность это все. И в этом смысле Сергей Жуков сильно выделяется благодаря потрясающей русской композиторской школе — он идеально знает оркестр, инструменты, написал много балетов, музыки для театра. В основе всех его произведений лежит исконно русская тема добра и зла, так же как и у Чайков­ского, Римского-Корсакова, да и почти у всех.

— Вы — музыкант родом из Казахстана, и относите себя к русской школе музыки. Какую отличительную черту вы мог­ли бы назвать у наших композиторов в сравнении со школой Западной Европы?

— Совершенно ясно, что пос­кольку Казахстан входил в состав СССР, там существовала русская пианистическая школа. Тем более, что в сталинские времена многие русские музыканты оказались в Казахстане не по своей воле, а в ссылке. Среди них были вы­дающиеся музыканты и педагоги. И русская музыка развивалась с учетом той жиз­ни, которая была навязана на­родам советской властью. В ней было больше трагизма — как и в моей жизни и жизни моих сестер.

— В чем же был трагизм для семьи, составлявшей одно из лучших трио мира?

— На истории нашей семьи — сестер Бековых — можно проследить историю всей страны, поскольку мы были пропагандой казахстанских девочек, которые получали премии на международных конкурсах и бесконечно выступали на всех правительственных концертах.

Мы были воспитаны в Ка­раганде, где царила такая глубоко творческая и духовная атмосфера, которой я больше нигде не встречала. Наша шко­ла была пропитана духом этих отважных героических ссыльных музыкантов — это был как храм. Я глубоко благодарна всем этим людям, и то, что я теперь вкладываю в своих учеников — это именно то волшебство, которое я, как по ниточке, протягиваю от них к новому поколению.

Когда мы выступали в СССР, мы получали все: квартиры, медали, звания. Одно оставалось неизменным: мы были невыездные. Мы не слышали западной современной музыки, варились в узком кру­гу, играли то, что нам го­во­рили. Это была запланирован­ная жизнь совет­ского му­зы­канта. Если бы было у нас больше свободы — мы бы ни­когда не остались на Западе. Когда же младшей сестре удалось остаться в Англии (виолончелистке, Альфие), мы не видели ее 7 лет. Не знали, что с ней. Нас призывали от неѐ отречься, пропали наши кон­церты, гастроли. Все это вре­мя я не могла даже выносить звук виолончели. И вот, никакие прошлые награды не окупили несвободы, которую мы всю жизнь знали.

Ведь почему Шостаковича или Шнитке так любят слушать и исполнять на Западе? Именно потому, что трагиче­ская сторона несвободы во вре­мя их творческой жизни отчетливо прослеживается во всех их произведениях. Это трогает и волнует слушате­лей. Вы можете сказать, что тра­гиз­ма хватает и в жизни лю­бо­­го западного человека, что жизнь вообще полна трагедий… Это верно. Однако несвобода накладывает особый отпечаток на любое творчество.

— Элеонора, вы упомянули ва­ших учеников. Помимо кон­цертной деятельности, вы так­же преподаете музыку де­тям, причем как в одном из старейших колледжей Итона, так и на бесплатной основе. Почему?

— Я люблю наблюдать, как раз­­вивается в юных пианистах талант, мне приятно пе­реда­вать накопленные мною знания и умения. Работа с детьми и подростками приносит особое удовлетворение. Я словно вновь прохожу вместе с ними все стадии музыкального становления — это незабываемые впечатления педагогики!

— Как вы видите своих учеников?

— Ну, каждый из них — это особый мир, особая индивидуальность. Есть трудолюбивые и нацеленные на достижение цели, есть несколько ленивые… Однако я стараюсь привить им трудолюбие и понимание того, что музыка — это важнейшая часть духовного мира каждого человека, помогающая выра­зить себя в полной мере. Дале­ко не все из них станут профессиональными музыкантами, но я надеюсь, что с моей по­мощью лю­бовь к музыке привьется к ним на всю жизнь.

— В будущем вы планируете часто радовать Лондон концертами?

— Да, я вновь почувствовала вкус к исполнительской деятельности и надеюсь выступать чаще, чем в последнее время. Я всю свою жизнь каждое ут­ро начинаю с того, что первым делом подхожу к роя­лю — и дотрагиваюсь до клавиш, слов­но подзаряжаю свои силы че­рез них (как заряжают элект­рические приборы, включая их в розетку…) Это моя жизнь, му­зыка всегда занимала в моей жизни первостепенное место. В этом году, кроме кон­церта 18 мар­та, в этом же зале пройдет мой концерт и 22 мая — вечер камерной му­зыки с чу­десными молодыми музыкантами.

Беседовала Татьяна Колкер