Андрей Амлинский: «Smart Forum — такой „адаптер“ для европейской жизни»

В Берлине 21–23 апреля прой­дет третий по счету Smart Forum, который объединяет так называемых «глобальных русских», живущих в Европе и мечтающих реализовать свои бизнес-проекты. Мы поговорили с создателем форума, известным реклам­щиком Андреем Амлинским о том, что вдохновило его на реализацию этой идеи.

— За любым интересным про­ектом стоит личная история. Как ваш собственный опыт иммиграции подтолкнул вас к идее создания Smart Forum?

— Есть такое выражение «уме­ют устраиваться». Оно не про нас, но людям так кажется. Просто мы с женой и детьми лет семь назад оказались в глухой итальянской деревушке. Италия нас легко приняла, потому что мы ее искренне любим. Потом мы подумали, что нашей семье нужно еще какое-то городское пространство — с социумом, сов­ременностью. Так возник Берлин. И то, и другое появилось до известных событий и страшной моды на берлинскую жизнь. Срабо­тали интуиция моей жены и смелость в принятии решений. Работа позволяет нам, оставаясь в рынке, делить время между Тосканой, Берли­ном, Москвой и, скажем, Бали. Мы вообще не употребляем слово «эмигра­ция», потому что наше сущест­вование не имеет четких границ.

Тогда друзья из России стали спрашивать, как нам это удалось, что нужно сделать, чтобы переехать, как вообще уст­роить­ся в Европе. Для многих это стало актуальным, потому что сегодня все компрессируется — за год в мире происходит то, что должно произойти за 10 лет. В один момент происходят исторические катаклизмы, влияющие на миллионы судеб. По последним официальным данным, из России за последние годы уехало около 1,5 миллиона человек (для сравнения, после революции 17-го года страну покинуло 3 миллиона, так что цифры вполне сопоставимые). Но главное, что сегодня уезжа­ют русские люди совершенно другого «качества». Они мо­ло­дые, клевые, европеизированные. И мы решили собрать их в одном современном и краси­вом месте, чтобы по­мочь ра­зобраться, как многое уст­рое­но здесь, на Западе. И еще — поп­робовать создать комьюнити вместо классиче­ской диаспоры. Русские пе­реезжают, чтобы жить луч­ше, но на первых по­рах обычно теряют в качестве общения. Им вроде бы и хо­чется, но они стесняются или не знают, где искать близких себе по духу людей.

— Если представители этого н­ового поколения такие прод­винутые, легко интегри­руются, го­ворят на языках, то зачем их все-таки нужно собирать на русскоязычном форуме?

— Когда мы говорим, что эти люди такие, мы скорее подразумеваем тот потенциал, который в них заложен. Мы не го­ворим, что они уже го­товы. Конечно, если человек работал в представительстве крупной международной ком­пании в Москве, и его пригласили работать в Лон­дон на более высокую должность — это не наш «клиент». У него и так все будет хорошо. Мы приглашаем людей, которые еще ищут свой путь, на которых еще остался специфический отпечаток жизни в России. Они умные, образованные, но не знают, с чего начать. У них проблемы с напряжением. Вот Smart Forum — такой адаптер для них.

Но Smart Forum — не рек­ламная площадка Запада. Не «турбюро». Не стоит путать туризм с эмиграцией. Мы не обещаем, что перед каждым участником форума откроются невероятные возможности. Скорее показываем поле возможностей и характер трудностей. Ведь форум — это прежде всего обмен достоверной, качественной информацией, эмоциями и визитками. Нужно сказать, что его главный идеолог и устрои­тель — моя жена, Лина Ам­линская. И она — человек, который всем помогает. Та­кой «Дейл, который спешит на помощь».

— Как бы вы описали этот специфический отпечаток жизни в России?

— С одной стороны, в русском капитализме были техноло­гические блага молодого об­щества потребления. Наши люди буквально пропитаны консюмеризмом, а значит, очень требовательны. И час­то пользуются сервисами, о ко­торых в Европе даже не слышали — какая-нибудь ночная глажка вечернего платья. По­этому русские приносят в Ев­ропу новые стандарты сервиса, да и са­ми сервисы, а европейцы передают нам либеральные ценности. Про­ис­ходит синергия.

С другой стороны, Россия очень замкнута на себе. Ар­хипелаг. Поэтому, когда че­ловек отрывается от этого субконтинента, он чувствует себя в открытом космосе. Он что-то видел, слышал и чи­тал, но по-настоящему он еще не готов к западной жизни, которая в русифици­рованной версии больше на­поминает декорации. Нап­ример, сидите вы в модном ресторане в центре Москвы на обшарпанных стульях. Но они были заказаны за сумасшедшие деньги у модного дизайнера, который их специально старил. А в берлинском кафе эти стулья обшарпанные потому, что у владельца кафе нет денег, и он мебель из дома принес. Зато цены демократичные и ат­мосфера соответствующая.

А если он закажет мебель у берлинского модного дизай­нера, ему придется устанав­ливать другие цены в своем кафе. И в этом прин­ципиаль­ная разница. Мы по­ка в Ев­ро­пу играемся. По­этому, си­дя в таком кафе в Москве, мы не замечаем, как гастар­байтеры делают черную ра­боту. А в другом мире такие вещи придется замечать и уважать. Потому что официант в Берлине, если вы будете слишком требовательны, может сказать, что он сту­дент философского факуль­тета в Гумбольдте. Я бы ска­зал, что у нас с За­падом эс­тетическая схожесть при этической разнице.

— Все кросс-культурные психологи в один голос говорят, что для того, чтобы быть так называемым «глобальным русским», нужно не только эффективно интег­рироваться в европейское общество, но и не забывать свои корни и уметь использовать свои национальные особенности. На ваш взгляд, что является конкурентным преимуществом для русских?

— Русский человек крайне амбивалентен. Его прошлое часто травматичнее, чем прошлое среднего западного обыватели. Расстрел и развод — это разный уровень драмы. Западный человек проживает одну приличную, предсказуемую жизнь, а русский может прожить 5 сумасшедших. Понятно, что мы сейчас обобщаем, но приблизительно все выглядит именно так.

Во-вторых, у нас еще очень молодая страна, а Ев­ропа — старая цивилизация. Это общее место. Поэтому русские еще не потеряли свою активность, драйв, го­лод, провинциальность, пассионарность, которые заставляют их желать большего. Россия — она еще пока как саксы без норманнов. По­этому у нас есть энергия, которая заставляет посто­ян­но что-то доказывать, созда­вать, преодолевать. Но осу­ществлять свои идеи и же­лания им сегодня проще за пределами родины. Россия сейчас похожа на огромную махину, которая застыла в невесомости — не падает, не поднимается, не движется вперед, а как-то нехорошо покачивается.

Но, переезжая за границу, мы остаемся русскими людьми. И я считаю, что не надо этого стесняться. Я думаю, что мы можем обогатить ев­ропейскую жизнь — но только не агрессией или дурновкусием, а настоящей «дягилевщиной» — артистизмом, энергией, спонтанностью, отк­рытостью, сложностью, глубиной. Западный человек во многом — по-хорошему — девственный, неиспорченный — он искренне ходит на де­монстрации, расклеивает листовки. Это здорово. Поэ­то­му он может оценить страст­ность и сложность рус­ского человека. Многим это нравит­ся, особенно после нашей ве­ликой литературы, которой слегка пропиталась часть за­падного общества. Рус­ские — интересные, неп­редсказуемые, несусветные. В «диетическом» обществе это востребовано.

— В ваших интервью я не раз сталкивалась с противопос­тавлением новой волны рус­ской иммиграции и про­ш­лого поколения, представители которого приезжали за границу и были вынуждены «мыть полы». Почему вам кажется важным подчеркивать эту разницу?

— Думаю, во мне действуют паттерны того, советского, восприятия иммиграции. Вы не застали конец 70-х годов, а мы провожали людей в Ше­реметьево с мыслью о том, что они никогда больше сюда не вернутся. И для оценки успешности эмигранта тогда было два слова — «процветает» и «прозябает». И если он стоит на фоне коттеджа и тойоты — значит, процветает. А если моет полы, то прозя­ба­ет. Прошлое поколение им­миграции, если речь не идет о великих деятелях ис­кусства, ассимилировалось за границей очень плохо. А се­год­ня, даже если ты не Миха­ил Барыш­ников, а обычный человек, у тебя стартовые возможности го­раздо выше.

Понимаете, Россия — такая самодостаточная страна, где иммиграция до сих пор считается страшным грехом. Эта вечная история про то, что родина тебя любила, кормила и образование дала, а ты ее бросил. Я помню, как бе­гал однажды кросс на военных сборах, и у меня оказался полный рот пыли. Чтобы не задохнуться, я плюнул на землю. И в ту же секунду мне кричит военрук: «При­зывник Амлинский, два шага вперед! Ты на что плюешь? На Ро­дину плюешь!»

И сегодня эта риторика возвращается. Поэтому нор­мальных людей — образо­ван­ных, классных, вполне евро­пейских — вымывает, как пе­сок. Считаю, что если ты чувствуешь себя европейцем, то должен жить в Европе. А ес­ли Россия говорит: «Мы не Европа», то часть людей име­ет право уехать.

— С помощью каких механизмов вы помогаете участникам форума разобраться, как уст­роены западная жизнь и за­падный бизнес?

— Когда мы живем в России, до нас доходит только выборочный и отфильтрованный поток информации. «Камера» показывает не 360 градусов, а только определенный угол. Отсюда рождаются стереоти­пы в духе «в Лондоне все бо­гатые». Хотя там есть и сред­ние, и бедные, и интелли­гент­ные, и творческие. Поэто­му, во-первых, мы даем лю­дям точную и разносто­рон­нюю ин­формацию. С по­мощью, нап­ри­мер, конкретных кейсов, где люди от первого лица рассказывают историю своего успе-ха или неуспеха на Западе. Здесь масса ценных деталей на микроуровне: как заключаются договоры, что нужно знать об аренде, чем отлича­ются вкусы. На макроуровне мы обсуждаем тренды, новые социальные и политические явления, технологии, этику, в конце концов.

В этом году у нас будет выступать знаменитый русский ресторатор из Лондона — Михаил Зельман, который открыл несколько успешных проектов. О своем пути расскажет Анна Шафер, которая сделала фэшн-карьеру в Бер­лине под именем Биби Бач­тадзе — ее вещи носят местные и мировые кинозвезды. Кроме того, у нас выступит совладелец компании Bubble Олег Ставицкий. Компания разрабатывает развивающие игры для детей, чьи релизы на первом месте в Apple store, их сразу видит полмиллиарда человек. То есть, это все не загадочные и легендарные Брины, а нормальные люди, которые приехали в зрелом возрасте и чего-то добились.

Беседовала Юлия Варшавская
Фото из архива Андрея Амлинского