Евгений Водолазкин: «Я ушел в XV век, чтобы рассказать о том, что мы забыли в XXI веке»
18/04/2016 13:36

Евгений Водолазкин: «Я ушел в XV век, чтобы рассказать о том, что мы забыли в XXI веке»

На встрече с Евгением Водолазкиным в субботу мало говорили о его новом романе «Авиатор» — в Лондоне его еще никто не прочитал. Но зато успели обсудить и пластиковую бутылку из XV века, и встречу Водолазкина с Умберто Эко, и возможную экранизацию романа «Лавр»

С сэндвичами все было в порядке

Водолазкин, который начал писать в возрасте 40 лет, считает, что лучшие авторы ху­дожественной литературы начинают писать именно в среднем возрасте, а к молодым дарованиям он относится с сомнением.

«Есть вещи, которые невозможно описать напрямую, и я бы определил литературу как описание неописуемого; того, что еще вчера казалось неописуемым. И это качество у писателей проявляется обычно только в достаточно позд­нем возрасте. Исключе­нием был только Лермонтов, написавший все уже к 26 годам. Но мне кажется, что Лермон­тов это именно то исключение, которое только подчеркивает правило.

Лучшие вещи обычно пи­шутся в достаточно позднем возрасте, но не очень поздно», — подчеркнул Водолазкин.

«Могу закончить анекдотом, которым я обычно отвечаю на вопросы „Почему я так позд­но начал писать?“

Лорд Генри до 13 лет не говорил и вдруг произнес фразу: «Однако сэндвич подгорел». Сбежался весь дом, все стали спрашивать: «Лорд Генри, почему вы молчали 13 лет?» А он ответил: «Потому что с сэндвичами все было в порядке». Так и с писателями: если есть, что сообщить, то надо говорить, а если нечего — лучше помолчать».

Экранизация «Лавра»

Евгений Водолазкин рассказал лондонцам и о планах экрани­зации романа «Лавр». Оказа­лось, что по вопросам экранизации Водолазкин советуется со сценаристом и режиссером Дуней Смирновой, которая посоветовала ему не соглашаться на неопытного режис­сера — все-таки «Лавр» слиш­ком сложный материал. Смир­нова также посоветовала Во­долазкину обязательно нас­таивать на участии в работе над сценарием. Если действие фильма пойдет не туда, то единственной возможностью повлиять на сценарий будет присутствие автора в составе сценарной группы. Поэтому просто продавать идею, как это делают многие писатели, Водолазкин не собирается.

Впрочем, Евгений Водолаз­кин также вспомнил и случай Патрика Зюскинда, который долго не соглашался на экранизацию романа «Парфюмер» и изводил придирками продюсеров. В конце концов продюсеры предложили Зюскинду 8 миллионов евро, и тот просто продал права на экранизацию книги. «Правда, мне не предлагали 8 миллионов евро, и я чувствую себя спокойно и уверенно», — скромно отметил Водолазкин.

Блогерские летописи

До написания романа «Авиа­тор» Евгений Водолазкин не понимал значения социальных сетей и не состоял ни в одной из них, отметив, что само сло­во «сеть» носит для него зловещее значение. Водолазкин не понимал людей, которые вдохновенно описывают свои дни по минутам. Но именно во время написания «Авиатора» Водолазкин понял, что блогеры описывают то, чего не описывает «ни одна история, ни одна антология, ни один учебник». «Если эти писания продержаться пару-тройку десятилетий, то они будут бесценными свидетельствами той эпохи. Так что я призываю всех писать», — отметил Ев­гений Водолазкин.

«Куда смотрел редактор?»

Как и на любой другой встре­че с Водолазкиным, в Water­stones нашлись люди, решившие спросить у писателя про пластиковую бутылку, ко­то­рая неожиданно появляется в одной из сцен «Лавра», а по­том так же стремительно из повествования исчезла. По сло­вам Водолаз­кина, нет ни одной рецензии, которая не затронула бы тему пластиковой бутылки, а в интернете даже выясняли, когда появились пластиковые бутылки и могли ли они оказаться в сугробе XV века.

Среди возмущенных коммен­тариев в сети были даже та­кие: «Понятно, что у писате­лей мозги набекрень, но редак­тор куда смотрел? Кор­ректор — за что он деньги получает?»

Автор «Лавра» объяснил по­явление пластиковой бу­тылки тем, что он таким образом ука­зывает на отсутствие вре­мени. И кроме того, это не са­мый большой парадокс в кни­ге. «Никого не удивило, что в романе смешиваются языки. Герои „Лавра“ говорят и на церковнославянском, и на слен­ге — это хуже пластико­вой бутылки», — отметил Во­долаз­кин. По мнению писателя, если время проходимо в будущее (пророчества), то должно су­ществовать и рет­ро­спективное отношение ко времени, и не стоит удивляться пластиковой бутылке в XV веке.

«Впрочем, пластиковая бу­тылка — это достаточно грубое средство, и я даже подумываю в какой-нибудь из редакций ее убрать, но мне все го­ворят, что пластиковая бу­тылка уже стала брендом», — завершил разговор писатель.

Встреча с Умберто Эко

Водолазкин также вспомнил о своей встрече с итальянским писателем Умберто Эко, с которым его часто сравнива­ют. Их пригласили на один и тот же итальянский литера­тур­ный фестиваль, где изда­тель поп­росил Евгения Водо­лазкина подарить итальян­ский экземп­ляр «Лавра» Ум­берто Эко. Итальянскому пи­сателю так­же сообщили, что в каждой второй рецензии Во­до­лазкина называют русским Умберто Эко, на что сам Эко ответил: «Мои соболезнования!»

Напомнить о вечной любви

«Мне кажется, что в последнее время писатели стеснялись говорить о таких вещах, как вечная любовь, вечная преданность, порядочность. Мейнстрим был несколько другим. Я ушел в XV век, чтобы рассказать о том, что мы забыли в XXI веке. Даже не забыли; просто стали стесняться об этом говорить».

В ожидании новых Тол­стых и Достоевских

«Стратегия властителя умов — это русская стратегия, которая отсутствовала в 90-х, а сейчас снова возвращается. Это большая ответственность и палка о двух концах. Выс­тупая перед иностранной аудиторией, я часто говорю, что сейчас есть шанс, что в России, на этом новом внимании к писателям, качественно изменится литература. У меня всегда спрашивают: „Если так все прекрасно, как вы описываете, то когда же появятся новые Толстые и Достоев­ские?“ Я им отвечаю единственным возможным способом: „Скоро!“

Записала Юлия Юзефович, фото Евгении Басыровой

Комментарии
Пока нет комментариев
Возникли вопросы?
Напишите нам в редакцию
Angliya в Instagram
© Angliya 2024