«В России детектива нет и быть не может»

В пятницу на фестивале SLOVO выступал писатель, историк и журналист Ки­рилл Кобрин, который рассказал об особенностях детективного жанра, обсудил роль Шерлока Холмса в детективной культуре, а также объяснил, почему в России не может быть де­тективных романов.

О зарождении жанра

«Рождение классического детектива — это XIX век, это Эдгар Аллан По и его знаменитый сыщик Огюст Дюпен. Отправной точкой детектива как жанра безусловно были рассказы Эдгара Аллана По, а можно сказать, что и один рассказ — „Убийство на улице Морг“. Но в этом тексте нет одного из главных элементов детектива: там нет преступления. Если вы помните этот рассказ, то там имел место несчастный случай. В „Убийстве на улице Морг“ даже не было классического преступника, каким он обычно существует в детективах — преступником в рассказе По является обезьяна.

Впрочем, в «Убийстве на улице Морг» присутствуют многие другие элементы классического детектива: так, По изобрел фигуру сыщика. Впрочем, сыщик Дюпен не похож на Шерлока Холмса, которого нанимают за деньги или за интерес что-то разгадать. Он любитель: любитель философии, логики и поэзии, а между делом он разгадывает головоломки в этих историях.

Второй детективный элемент, который присутствует в рассказах По — это идея головоломки. Головоломки появлялись в литературе и раньше: даже в пьесах Шекспира можно найти несколько любопытных головоломок. Но загадку закрытой комнаты, которая является одним из базовых сюжетов детектива, придумал именно Эдгар Аллан По».

Наше детективное все

«С моей точки зрения, отцом современного детектива является Артур Конан Дойл. Именно Конан Дойл придумал все, он придумал все элементы жанра. О каком бы детективе мы после Конан Дойля ни говорили: с преступлением, без преступления, о любом повороте сюжета — абсолютно все эти вещи можно найти в рассказах о Шерлоке Холмсе. Мне кажется, что если начинать разговор о детективном жанре, то делать это надо именно из этой точки».

Шерлок Холмс — наш современник

«Мне кажется, что мы до сих пор живем в городах, которые устроены таким же образом, как они были устроены в се­редине XIX века. Города так же разделены на зоны отдыха, зоны работы и зоны „спанья“. Мы пользуемся транспортной системой, которая была придумана в XIX веке, мы пользуемся водопроводом и электричеством.

Представьте себе двух лю­дей: человека 1785 года и че­ловека 1885 года. В 1785 году представитель достаточно за­житочного сословия будет в парике, в бриджах и чулках, а в 1885 году он будет в брюках, в сюртуке, в пальто и котелке. Покрой, конечно, из­менился, но это наша одежда, а одежда 1785 года — не наша. В XIX веке появились вещи, которые нам хорошо знакомы: метро, телефоны, массовая пресса, жанровая литература, феминизм, национализм, ра­сизм, коммунизм.

Мы живем в мире, который был придуман в XIX веке. Именно в этом смысле мы ин­туитивно понимаем, что с Холм­сом мы находимся в од­ном поле, а, например, с Сэ­мюэлом Джонсоном мы в од­ном поле не находимся».

Истории о Холмсе, написанные «левой ногой»

«Конан Дойл считал себя се­рьезным писателем, журналистом, драматургом, но дух парит, где хочет, и гений Ко­нан Дойла парил именно над историями о Шерлоке Холм­се. Большинство из этих историй были написаны в спешке, „ле­вой ногой“. Конан Дойл все время забывает, куда был ра­нен этот несчастный Ват­сон: то у него рука болит, потому что он был ранен в нее в Аф­ганской кампании, то через несколько рассказов у него уже начинает нога бо­леть из-за прошлого ранения. В нес­кольких рассказах Ко­нан Дойл называет Ватсона Джо­ном, а где-то он у него Джейк, да и с количе­ством жен Ват­сона сложно разобраться.

Как мы знаем, Артур Конан Дойл даже убил Холмса, что­бы от него избавиться, а по­том его заставили этого героя воскресить. Но дав слабину и воскресив Холмса, Конан Дойл, за небольшим исключением, писал все хуже и хуже, там видна усталость».

О невозможности современного российского детектива

«В России детектива нет и быть не может. Конечно, пи­шется много хороших детективов: например, ретроспектив­ные исторические романы Аку­нина. Но детективов на материале современной жизни быть не может. Можно сколько угодно говорить, что „Прес­тупление и наказание“ — де­тек­тив. Нет, это не детектив: не является детективом любой роман, в котором есть преступление и наказание.

Почему так происходит? Нап­ряжение детектива стро­ится на том, что на глазах читателя происходит нарушение закона. Вот есть закон, его каким-то образом нарушают, и это очень серьезный поступок. Поступок, который несет в себе не только общественное, но и моральное зло. Закон — это скрижаль, если угодно. Это не значит, что в странах, где так относятся к закону, происходит меньше преступлений — неп­равда, это не так. Просто в этих странах к преступлениям совсем другое отношение, и де­тектив возможен в странах, где есть общественное согласие, что закон нельзя нарушать.

Когда мы говорим о России, к сожалению, этого никогда не было — здесь нет темы для де­тектива. «Подумаешь, человек нарушил закон, с кем не быва­ет? Время такое было». В усло­виях российского отно­шения к закону и состояния инс­титу­ций, которые должны защищать за­кон, исчезает сам материал де­тектива. Из чего его де­лать, где будет сюжетное нап­ряжение? Представьте, вы пи­шите детек­тив о том, как в ка­кой-то мос­ковской квартире нашли труп. Вот лежит чело­век без приз­наков насильст­вен­ной смерти. Пер­вое, что приходит в голову: «Допился!» Но исходной точ­ки, в которой этот труп видят как преступление, — ее нет».

Подготовила Юлия Юзефович, фото www.russkylondon.com