История советского шпиона Гая Берджесса: новые подробности
Ми-5 опубликовала архивы, в которых содержится переписка знаменитого советского шпиона Гая Берджесса и репортера The Observer Эдварда Крэнкшоу.
Гай Берджесс — выпускник Кембриджа и двойной агент КГБ — прошел увлекательный и опасный путь, оставив после своей смерти множество вопросов. На некоторые из них удалось найти ответ лишь сегодня, когда Ми-5 опубликовали закрытые ранее архивы, в которых, в частности, содержится переписка знаменитого «перебежчика» и репортера The Observer Эдварда Крэнкшоу, которых связывали дружеские отношения. Газета The Guardian опубликовала выдержки из этих писем, проливающие свет на некоторые аспекты шпионской жизни середины прошлого века.
Но для начала вспомним, кем был тот самый Гай Берджесс до того, как его завербовали советские спецслужбы. Он родился 16 апреля 1911 года в аристократической семье офицера Британского Королевского флота. Благодаря своему происхождению Гай смог получить лучшее образование в Итоне и Королевском военно-морском училище в Дартмуте, а затем поступить в Кембриджский университет, где будущий агент изучал историю. И уже там он попал под влияние марксистских идей и даже стал членом британской компартии, где вместе с ним размышляли о построении светлого социалистического будущего Ким Филби, Энтони Блант и Дональд Маклин, ставшие впоследствии ядром сети советских агентов в Великобритании, которая получила название «кембриджская пятерка». Но тогда интерес к идеям коммунизма в студенческой среде был естественным и даже считался признаком интеллектуального снобизма, поэтому Гай и не думал скрывать своих симпатий.
Как, впрочем, и симпатий по отношению к мужскому полу. Берджесс был открытым гомосексуалистом — и мы бы не стали подчеркивать этот факт, если бы впоследствии он не оказал важное влияние на жизнь нашего героя. Но об этом поговорим чуть позже.
Почему НКВД в поисках агентуры обратили свои взгляды именно на студенческую среду? Идея была проста. Учитывая просоветские настроения среди левой интеллектуальной молодежи в Британии, суть московского плана состояла в том, чтобы вербовать студентов из престижных вузов, которые в дальнейшем так или иначе занимали высокие должности на государственной службе Великобритании и получали доступ к секретной информации. Будучи агентами КГБ, они, конечно же, передавали все необходимые сведения в Москву. И этот план сработал! «Кембриджская пятерка», негласным лидером которой и был сам Берджесс, который получил прозвище «англичанин Сталина», за годы своей работы снабдила советские спецслужбы массой полезной информации.
В этом смысле Берджесс был важным источником для Москвы, ведь он поступил на службу в МИД Британии. Однако это случилось не сразу. В 1936–1944 годах он работал на Би-би-си, вел типичную жизнь журналиста, имел репутацию пьяницы и человека со сложным характером, но большим обаянием. Он неоднократно встречался с Черчиллем и другими политиками, которых с удовольствием угощал «за счет компании», и предпочитал путешествовать в командировках исключительно первым классом. Но Берджесс, очевидно, был талантлив, поэтому ему прощались любые выходки и траты.
Однако времена изменились — в 1944 году его потребовали перевести в информационное управление министерства иностранных дел, где он и получил доступ к секретным данным, которые интересовали КГБ. А спустя 7 лет, в 1951 году, его наконец начали подозревать в шпионаже для советских властей — тогда вместе с Маклейном они бежали в Москву, где их обеспечили документами и всем необходимым для комфортной жизни.
Но то, что из удобного чиновничьего кресла в центре Лондона казалось окутанным романтичным флером, в реальности не слишком подходило человеку, который привык жить так, как жил Берджесс в Британии. Он так и не смог адаптироваться к советскому быту, плохо говорил по-русски, тратил деньги на лондонских портных и умер, едва пережив 50-летие. Вероятной причиной смерти называют глубокий алкоголизм. Урна с его прахом была передана родственникам в Великобританию.
В отличие от своих «напарников» по шпионажу, он не оставил автобиографии, поэтому о каких-то моментах в его судьбе мы не узнаем никогда. В том числе так и останется открытым вопрос, почему выпускник Кембриджа совершил предательство по отношению к своей родине.
Однако кое-что стало известно благодаря раскрытию архива Ми-5 и публикации показаний Эдварда Крэнкшоу, репортера The Observer, который подружился с Берджессом в 1958 году в СССР. Они были знакомы еще в Лондоне, когда Берджесс, искусно выполняя роль верного работника МИДа, вызвал журналиста «на ковер», чтобы отчитать его за слишком лояльное отношение к Союзу. В тот момент шпион не произвел на него никакого впечатления. Но когда они вновь увиделись в Москве, маски были сброшены. Во время их первого телефонного разговора Крэнкшоу даже не пытался скрыть своей неприязни к предательству собеседника.
Однако, по словам самого репортера, Гай обладал необыкновенным магнетизмом и очарованием, поэтому, несмотря на разницу во взглядах, они быстро нашли общий язык и часто проводили время в спорах об искусстве и политике. Также Берджесс откровенно рассказывал другу о своих отношениях с советскими мужчинами. Несмотря на то, что в СССР мужеложство было законодательно запрещено, британец не пытался скрывать своих предпочтений. Крэнкшоу даже заметил в своих записках, что «никогда не встречал человека, который бы так демонстрировал свою гомосексуальность и даже щеголял ею». Гай жил с работником завода, который «прекрасно играл на гармошке», а затем встречался со священником Новодевичьего монастыря, которого Крэнкшоу охарактеризовал как «гадкого монстра, испорченного до кончиков ногтей».
Несмотря на близкое общение, Крэнкшоу никогда не упоминал о знаменитом друге в своих заметках о Союзе, хотя для Британии члены «кембриджской пятерки» были своеобразным национальным брендом. Как пишет The Guardian, в то время в английском обществе мысль о всепроникающем советском шпионаже была своего рода навязчивой идеей. К предателям относились со смесью отвращения и восхищения. В 1950-х главными героями из советского мира для британцев были не Сталин или Хрущев, а Берджесс и Маклейн. Но, вероятно, для Крэнкшоу это была сложная ситуация с точки зрения морального выбора: с одной стороны, он был страстный журналист, а с другой — считал Гая своим другом и по-своему жалел его. В одной из записок репортера говорится, что шпион очень скучал по матери и мечтал ее увидеть, но не мог вернуться в Британию.
«Он очень нравился мне, и в конце я очень жалел его. Он не до конца порочен, а лишь наполовину не в своем уме. Вся эта ситуация — его личная трагедия, которая может завершиться только со смертью», — говорил о друге Крэнкшоу.
Верхнее фото: 123rf.com