Ницца: боль, скорбь и возмущение

Франция ищет возможности избавиться от террористических атак, но задача эта нелегкая

Зловещая фигура

В минувший четверг вечером, поняв, что новых министерских назначений больше не будет, телерепортеры, с раннего утра дежурившие у входа в резиденцию на Даунинг-стрит, 10, стали торопливо собирать свое оборудование. Кто-то мечта­тельно сказал: «Наконец выс­плюсь». Другой заглянул напоследок в новостную ленту на смартфоне и пробубнил ни к кому не обращаясь: «Какая-то автоавария в Ницце, есть жертвы…». Но усталым журналистам было не до этого.

Вразумительная информация и видео, из которого хоть что-то можно было понять, появились только глубокой ночью.

Но самое страшное известие приш­ло на следующее утро — 84 убитых (из них 10 малень­ких детей), 50 — тяжелоране­ных, сотни пострадавших. Пе­ре­сказывать эту дикую историю невозможно — ревут или слушающие, или рассказчики. Или все вместе.

Сегодня уже известны многие детали. Имя убийцы, черты его характера, болезни, которыми болел, привычки, круг общения. Продолжают работать следователи, психиатры, эксперты по борьбе с терроризмом, журналисты, собирающиеся писать книги о трагедии на французской Ривьере.

А бывший тунисец Мохаммед Булель, обосновавшийся нес­коль­ко лет назад в чудесной средиземноморской Ницце, от­ныне — зловещая историческая фигура, которыми, к несчастью, так богаты первые 16 лет ХХI века.

Премьер обиделся

В понедельник во Франции ис­тек трехдневный общенацио­нальный траур, и на Англий­ской набережной, на том самом мес­те, где Булель исступленно давил тяжелым грузовиком своих обезумевших от ужаса жертв, собралась поч­тить па­мять погибших вся Ницца. Кадры, снятые со сто­роны города, выглядели не­о­бычайно впечатляюще: тол­па из десятков тысяч че­ло­век, склонивших головы в ми­нуту молчания, а за ней уходящее за горизонт сверкающее на солнце голубое море. В пер­вой шеренге, сре­ди офици­альных лиц премь­ер-министр страны Мануэль Валлс.

Но стоило закончиться торжественной церемонии, как скорбящая толпа вдруг прев­ратилась в возмущен­ную. В Валлса полетели нед­руже­любные выкрики и тре­бова­ния о его отставке. Люди отк­рыто выражали возмуще­ние мерами безопас­ности, осуще­ствленными на концерте и фейерверке, посвященных Дню взятия Бастилии

14 июля. Почему не была пере­крыта набережная, что поз­волило убийце свободно вор­ваться на 19-тонном гру­зови­ке в самую гущу толпы? По­чему на таком массовом ме­роприя­тии было мало полицейских?

Валлсу, который считается одним из наиболее реалис­тичных и решительных по­литиков в нынешнем французском руководстве, наверняка было особенно тяжело слушать эти упреки в свой адрес. После двух предыду­щих терактов в Париже пар­ламент принял новые ан­ти­террористические законы, вы­­делены дополнительные средства на содержание и вооружение полиции.

Всего днем раньше в ин­тервью газете Journal du Dimanche он предупреждал соотечественников: «Будут еще атаки, больно признавать, но мы будем терять и другие жизни… Терроризм будет частью нашей жизни еще долгое время».

Особое раздражение у жи­телей Ниццы вызвало то обстоятельство, что Париж был заранее предупрежден о недостаточности мер безопасности на концерте, однако не вмешался в ситуацию. В письме, адресованном лично президенту Олланду, глава провинции Alpes-Côte-d’Azur Кристиан Эстрози, в которую входит и Ницца, выражал серьезное беспокойство тем, как защищено население этих мест от возможных тер­рористических угроз. В текс­те, попавшем в газету «Фи­гаро» уже после траге­дии 14 июля, Эстрози пре­дупреж­да­ет, что полиция ре­гиона в не­достаточной мере оснащена для противостояния террористам, не имеет эффективного современного оружия и соответствующей подготовки.

Впрочем, не надо забывать, что на юге Франции в середине 60-х годов прошлого века обосновались многие французы, покинувшие Ал­жир после предоставления этой стране независимости. Они очень недовольны мас­штабами иммиграции из му­сульманских стран и во многом разделяют правые взгляды, проповедуемые Марин ле-Пен. На последних выборах за ее партию здесь отдали голоса 41% избирателей.

Более действенных мер по защите жителей страны от террористических угроз пот­ребовал в воскресенье вечером и Николя Саркози, который снова собирается баллотироваться в президенты в будущем году. Выступая по телевидению, он сказал, что тех, кто замечен в связях с террористическими группами, надо лишать французского гражданства. «Тот, кто стреляет во французов, кто способен убивать и зани­мать­ся джихадом, таким лю­дям нет места во Франции», — заявил Саркози.

Мусульманская Франция

Но почему все последние крупные теракты в Европе приходятся на Францию? За полтора года от рук террористов в этой стране погибло около 250 человек, сотни ста­ли инвалидами.

На этот счет существует несколько разных точек зрения. Исторически Франция считается оплотом светского либерализма, атеистической державой, защищающей идеи прав человека, свободы слова и демократии. Джи­хадистам мерещится, что Париж пытается «заразить» этими идеями и исламский мир.

Кое-кто обвиняет Францию в том, что она загоняла миг­рантов в «пригородные гет­то», где они заражались ра­ди­кальными исламскими идеями. Между тем, в 50-60-х годах португальские и ис­пан­ские иммигранты тоже прошли через «социальное жилье», но никто из них на это не жаловался. Успешно прошли процесс «включения» во французское общество и первые послевоенные иммиг­ранты из арабских франко­язычных стран — Ал­жира, Марокко, Туниса. У этих лю­дей не было обид на фран­цузские законы и по­рядки. Они старались найти работу, поступить на учебу и найти свое место в новой жизни.

Первые признаки радикализации возникли в середине 70-х годов, когда богатеющие на нефтяных доходох саудовцы стали строить мечети, снабжать религиозной литературой. Постепенно родители стали требовать, чтобы их детям давали в школах еду «халал», чтобы для их дочерей выделяли специальное время в муниципальных бассейнах. Молодые девушки начали появляться на улицах в косынках, закрывать лица чадрами. И это в стра­не, где ничего подобного ни­когда не было. Идеи ради­кального ислама проповеду­ют имамы во французских тюрьмах, где мусульмане мужского пола составляют большинство. По данным га­зеты «Дейли телеграф», се­годня их около 60% от всех заключенных.

А вот глава Генеральной дирекции внутренней безопасности Патрик Кальвар недавно предупредил, что страна находится «на грани гражданской войны между французскими правыми и радикальными исламистами».

Photo: Nicolas Kovarik/IP3/Getty Images