Фильм «Две женщины», снятый по повести Ивана Тургенева «Месяц в деревне», выходит в британский прокат 16 сентября. Кажется, его режиссеру удалось осуществить невозможное — и дело не только в том, что одну из главных ролей сыграл сам Рэйф Файнс. Главное достижение этого фильма в том, как филигранно и точно он воссоздает нашу ностальгическую мечту о той России, которую мы никогда не видели, но в которую с детства влюблены благодаря классической литературе. Сама Вера Глаголева признается, что таких героев и чувств уже не встретить. Поэтому единственный выход — пойти в кино и полюбоваться на них хотя бы с экрана. А нам удалось задать режиссеру несколько вопросов накануне британской премьеры.
— Фильм «Две женщины» был снят еще в 2014 году, но в британский прокат выходит только на этой неделе. Почему так получилось?
— Действительно, в России он вышел в 2014-м, но в несколько другом формате. Для Британии мы сделали новую версию, в которой Рэйф сам себя озвучивал на русском языке. В российский прокат фильм вышел, к сожалению, с дубляжем, хотя Файнс выучил русский и прекрасно произносил свои реплики. Но прокатчики убедили нас, что российского зрителя небольшой акцент Ракитина будет отвлекать. Тогда он сам выбрал из пяти претендентов тот голос, который лучше всего подходил его герою.
В принципе, и мы, и Рэйф приняли эту идею. Но когда мы уже смирились, вдруг появилась задумка выпустить фильм в мировой прокат с уникальным голосом Файнса, который знают во всем мире. Он абсолютно неповторим — там такие глубины, потрясающий тембр. Поэтому фильм сейчас обрел вторую жизнь — я считаю это настоящей премьерой. В России в финальной версии было лишь несколько показов. Примечательно, что один из них прошел в музее Тургенева, и его сотрудников небольшой акцент Ракитина не смутил. Потому что Рэйф настолько органичен в этом образе русского дворянина, что ты погружаешься в историю и уже не замечаешь каких-то мелочей. Кстати, тогда же тургеневеды сказали нам, что он — лучший Ракитин в истории.
— Неудивительно, ведь он известен своей страстью к русской культуре и литературе. Как вы думаете, что сформировало в нем эту любовь к России?
— Он много рассказывает об этом в своих интервью. Дело в том, что мама Файнса очень любила русскую классику. Она познакомила его и с Пушкиным, и Тургеневым, и Достоевским. Это тот самый случай, когда все родом из детства. Поэтому он сумел прекрасно сыграть не только Ракитина, но и Онегина в одноименном британском фильме, я слышала, как в питерском музее известный пушкиновед сказала, что Файнс — это лучший Онегин. За что ни берется, во всем он лучший.
— Вы изначально планировали выход фильма в международный прокат, имели ли вы в виду западного зрителя, когда снимали его?
— Нет, я бы так не сказала. Иногда режиссеры снимают кино и думают: «Это хорошо пойдет на Западе». У меня такой цели не было — снимать, чтобы понравилось какому-то конкретному зрителю. Мы все делали так, как чувствовали, опирались только на знания, интуицию. Но когда мы впервые показали фильм на фестивале в Триесте, в зале была именно зарубежная публика, и тысячный зал (это было открытие) приветствовал картину стоя. Меня это поразило. Я думала, что мало кто знаком с творчеством Тургенева, и быт дворянских усадеб им не интересен… И вдруг наш фильм «попал» в зрителя своей… наверное, красотой.
— Фильм действительно очень красивый. Он показался мне одой всему, за что люди, воспитанные на классической литературе, любят Россию. Идеалистическая картинка того, что осталось в далеком прошлом. Но, к сожалению, к сегодняшнему дню все это имеет мало отношения. Вам не кажется, что это вызывает определенный диссонанс у зрителя?
— Так и есть. Страна стала другой, с 1917 года все изменилось. Долгие годы все было направлено на то, чтобы лучшие люди покинули эту страну. Поэтому, к сожалению, тех, кто остался и старается жить в соответствии с определенными ценностями, становится все меньше. Я говорю о достоинстве, чести, благородстве — как будто бы почти все это осталось в 19-м веке. А в 20-й век эти слова не перешли. Нас заставили их забыть. Хотя во времена Тургенева тоже были предательства и измены, но даже они были возвышенными. Были красивые отношения. Тургенев все-таки певец дворянского быта, дворянских усадеб, благородных людей, способных на поступки.
— А на Западе, тем временем, в последние годы вырос интерес именно к этой части российской истории России, с ее благородными людьми и ценностями. Британцы, например, с восторгом снимают и смотрят «Войну и мир», а до этого прошла с успехом «Анна Каренина». Как вы относитесь к этим экранизациям?
— Я, честно вам скажу, ретроград. Я знаю, что многие были в восторге от «Войны и мира» — и в Британии, и в России. Но я посмотрела совсем чуть-чуть, и мне не по себе уже потому, что Пьер Безухов такой молодой. Сейчас в 30 лет — мальчишка, а тогда это был возраст сознательных, взрослых людей. Хотя я понимаю, что возрастные рамки смещаются, потому что у Пушкина, если вы помните, в комнату зашел «старик» (которому было 40 лет). Но все же, когда Пьер Безухов так молод, мне это не кажется правильным. «Анна Каренина» — очень современный, сегодняшний фильм, для молодежи. С гениальными задумками, очень красивый. Но, к сожалению, толстовская размеренность быта из него исчезла. Но, наверное, теперь классику надо снимать для молодежи именно так — в быстром темпе, ритмично, как привыкли люди с клиповым сознанием.
— Но в вашем фильме, напротив, атмосфера 19 века передана настолько аутентично, что зритель полностью погружается в нее, так, как если бы он читал саму книгу…
Да, я настолько уважаю и чту Тургенева, что мне не хотелось разрушать созданную им атмосферу. В нашем фильме совсем другой ритм — тот, который скорее был свойственен 19 веку. Если почитать дневники Варвары Петровны, матери Тургенева, то вас поразит их распорядок дня. Они долго вставали, потом их долго одевали, потом они пили чай, завтракали, снова спали, снова пили чай, вышивали на террасе — и так проходили целые дни. Мне хотелось передать скуку, которая окружала Наталью Петровну. Объяснить, почему она захотела выбраться из этой скуки, захотела других чувств, эмоций. И в фильме мы понимаем, что эта размеренная жизнь Наталье Петровне смертельно надоела, потому что Беляев привлек ее исключительно своей молодостью. И самое сильное его переживание Ракитина связано как раз с тем, что оказывается, не надо быть умным, глубоким, многословным, чтобы влюбить в себя женщину. Нужно быть просто молодым.
— В фильме прослеживается важная линия, связанная с положением женщин в обществе. Женщины той эпохи практически не могли повлиять на свою судьбу — Наталья Петровна вышла замуж не по любви, Верочка, скорее всего, тоже повторит этот путь. Однако сегодня мы свободны, мы выбираем спутника жизни по любви, но по-прежнему переживаем те же страсти, сомнения, измены, что и в 19-м веке…
— Поэтому мы и называем эти произведения классикой. Описанные в книгах чувства, сомнения, метания — вечны. Из поколения в поколение все повторяется и будет повторяться. Разница в том, как все это подается. В свое время был снят сериал про современную историю, в основе которой лежит тургеневский сюжет. Богатая женщина с нелюбимым мужем влюбляется в учителя сына. Все это на фоне олигархов и особняков. И там все очень просто и конкретно — никакой романтики и поэтичной истории.
Потому что такого человека, как Михаил Ракитин, сегодня вообще не может быть. Файнс играет мужчину, который довольствуется платонической любовью к жене друга, возможностью быть просто рядом. Это потрясающий образ, причем во многом автобиографический, ведь Тургенев был 40 лет влюблен в Полину Виардо, которая была замужем. И до сих пор исследователи гадают, какие у них были отношения на самом деле. И муж Виардо дружил с Тургеневым! Мать Тургенева называла эту французскую певицу «цыганкой» и предупреждала, что она его погубит. Поэтому Иван Сергеевич говорил: «Ракитин — это я». Он вкладывает в его уста те мысли и чувства, которые сам переживал. И, должна признаться, история Тургенева и Виардо — это следующая наша мечта. Ведь в 2018 году будет 200-летие писателя, и тургеневеды предложили нам снять кино об этих отношениях. И я очень надеюсь, что у нас получится осуществить эту идею.
Юлия Варшавская