Денис Крупенин: «95% артистов — нормальные. А 5% любят быть „эдакими“

Антрепризные спектакли приезжают из России в Лондон с приятной регулярностью: каждый месяц у нас есть возможность насладиться игрой звезд отечественного театра. Михаил Боярский, Дмитрий Дюжев, Марат Башаров, Нонна Гришаева, Гоша Ку­ценко — это даже не половина списка артистов, «зачекинившихся» на лондонской сцене в последние полтора года. И что бы ни говорили об антрепризных спектаклях, лондонские зрители, пока еще не избалованные громкими именами, продолжают с благодарностью их посещать.

Правда, после каждого спектакля всегда находится зритель, которого что-то не устроило. Такого зрителя не­много, но его недовольный го­лос слышно больше всего. Ему все не так: зал неправильный, публика не такая, шутки не смешные, народные артисты уже не те, да и вход, страшно сказать, стоит денег. Мы собрали по «Фейсбуку» все эти пре-тензии и предъявили их Денису Крупенину, который уже несколько лет занимается организацией спектаклей российских артистов в Лон­доне совместно со своим партнером — Игорем Березовским из продюсерской компании Music Archive. Денис Крупенин рассказал нам, как устроена эта индустрия изнутри и почему в ней все так, а не иначе.

 — Денис, скажи честно, ты доволен всеми спектаклями, которые вы привозили? Были такие, которые не оправдали твоих ожиданий?

— Сейчас подумаю… Знаешь, у меня были другие ожидания от двух спектаклей — не хочу их называть. Но парадокс в том, что когда публика начала писать комментарии по поводу этих спектаклей, оказалось — это чуть ли не лучшее, что мы когда-либо привозили! По­это­му здесь подстроиться не­воз­можно — на вкус и цвет… Ка­залось бы, вот мы везем лег­кую комедию — а народ в пол­ном восторге. С другой сторо­ны, пытаемся по­казать более серьезную вещь — а зритель не проникся. Уга­дать настроение зрителя — это самая сложная задача для всех, кто работает в сфере шоу-бизнеса.

— Но есть же какие-то спектакли, которые в Москве шли по 15 лет, объездили половину Европы с гастролями — в таком случае ты можешь прогнозировать, понравятся ли они в Лондоне?

— Мы возим антрепризные спектакли, которые априори не идут годами. Чаще всего они «провели на сцене» от 4 до 7 лет. И это не репертуарный театр — не МХАТ, не Вахтангова, не Маяковского. Но мы не хватаем все, что нам предлагают — а ведь пред­ложений миллион! Сейчас в России такие спектакли де­лают по одному в неделю, по­этому подчас сложно угадать с выбором. В первую очередь мы ориентируемся на актеров.

— Все-таки это самое важное?

— Да, люди идут на фамилию. Наши друзья в январе привезут спектакль, который стопроцентно будет аншлаговым, просто потому, что в нем участвует Дмитрий Нагиев. Но сейчас я веду переговоры с двумя репертуарными теат­рами (один из которых — Вах­тангова), где нет громких фа­милий, зато есть два шикарных спектакля. Пока не буду разглашать подробности, но если все срастется, то мы по­кажем их в Лондоне в следующем году. А в ноябре мы привозим спектакль «Варшав­ская мелодия», и это антреприза совершенно другого уровня. Это драма, а не легкая комедия. А вообще, надо сказать, из антрепризного театра все лучшее мы уже привезли. На остальное наша публика не пойдет.

— А наша публика — она ка­кая? Чем она отличается, до­пустим, от московской?

— С московской публикой ее сравнивать вообще нельзя, по­тому что лондонский зритель гипермногонациональный. Это русскоговорящие люди со все­го бывшего Совет­ского Союза. Сказать на се­годняшний день, что украинцы не ходят на русские спектакли, было бы неп­равдой. И литовцы ходят, и латыши. У меня есть группа театралов из Литвы, которые просят меня заранее присылать афишу, потому что они ходят на все спектакли. Есть активная российская группа театралов, члены которой об­суждают все спектакли, кри­тикуют — и по­рой достаточно жестко. Мно­гие из них прие­хали из Моск­вы, поэтому привыкли к другим постановкам, другим площадкам.

— А потом они пишут ком­мен­тарии: «Держитесь по­дальше от Логан-холла!»

— Да, этот комментарий нем­ножко обидный, и не только нам, но и всем организаторам. Но нужно понимать один из важных моментов в русской театральной жизни Лондона — хорошие театры здесь меньше, чем на неделю, не сдаются, им не интересно сдать театр на одну субботу.

- Так почему бы не привезти спектакль на неделю?

— Мы просто не продадим та­кое количество билетов (хотя были исключения — «Скамей­ка» с Гошей Куценко, например, ушла за день). Тот же театр Шефтсбери, где в мае выступал Жванецкий, можно взять только в воскресенье, потому что в остальные дни там идет мюзикл. И никто не убирает на этот день декорации — они просто закрывают их черной тряпкой.

— Так для антрепризы не нужны декорации? Два куска мебели — и все дела…

— Неправда! Хотя все так ду­мают. Для спектакля «Свобод­ная любовь» мы строили до­рогие декорации: холодильники, ванна с водой и так далее. Сейчас мы, например, думаем, как сделать красивые декора­ции для спектакля «Варшавс­кая мелодия». Там серьезный подход — за три месяца до гастролей в Лондоне они пол­н­остью поменяли сценогра­фию. Когда мы договарива­лись с ни­ми 7-8 месяцев на­зад, были одни декорации, а две недели назад мы вдруг узнали, что все изменилось. Но мы должны выполнить их условия, потому что для актера эта часть работы крайне важна. С той же «Свободной любовью», где играл Дмитрий Дюжев, все чуть ли не закончилось сорванным спектаклем из-за проблем с декорациями! Нам не разрешили наливать воду в ванну из-за правил бе­зо­пасности. И Дюжев в очень жесткой форме сказал, что без этого он не сможет сыг­рать кульминационный мо­мент пьесы. Он приятнейший человек, без капризов и звезд­ных болезней, но этот момент был для него крайне важен. К счастью, в последний момент нам удалось все решить — на свой страх и риск мы налили чуть-чуть воды. Спектакль состоялся!

— И каждый раз такие истории?

— Абсолютно! В Логан-холле мы играем пятый год, и каж­дый раз мы счастливо подпи­сываем контракт…. И тут на­чинается дурдом, потому что выясняется, что у них поменяли правила пожарной безопасности! И на каждый лишний стул вдруг требуется сертификат о том, что он не сгорит. Я их понимаю — это пра­вила, которые навязаны служ­бами безопасности. И ес­ли мы этим правилам не бу­дем следовать, мы подведем и зрителя, и те­атр, и актеров, и себя. Но во­обще-то нам нравится в Ло­ган-холле — и зал удобный, и расположение от­личное, ши­карный угол посадки.

— Он выглядит странно, как актовый зал в школе!

— Он не выглядит как привычный для нас театр. Но, Илья, мы же понимаем, что это конференц-зал одного из лучших университетов мира, UCL. Мы везем в следующем году два серьезных моноспектакля — и очень хотелось бы провести их в других залах… Но мы не можем арендовать их на неделю!

— А нельзя сделать маленький фестиваль, где каждый спектакль будет идти по два дня?

— А хватит ли у нашей публики финансов, чтобы купить билеты на все эти спектакли?

— Какие самые странные требования ты видел в райдерах звезд?

— Я не буду называть имен (и это даже не наши были гаст­роли, а дружественной команды). Я в шоу-бизнесе уже 15 лет, но такое видел впервые: в райдере звезды должна бы­ла быть зубная паста и мыло определенной компании, которые организаторам пришлось заказывать в Германии. Это, я считаю, чересчур.

— Но ведь это было не сложно сделать?  

— Не сложно. Но, милые мои, если вы чистите зубы вот этой пастой, то возите ее с собой. Это идиотское требование, усложняющее жизнь организаторам. Вы еще туалетную бумагу попросите из Австралии! Есть технический райдер, когда мы должны вы­полнить все требования по звуку, свету и т. д. Есть бытовой райдер, который включает перелеты, отели, машины, вип-проходы, питание. За все это платим мы, а другими словами — зритель.

— И билеты получаются недешевые…

— А их дешевле сделать нельзя! Мы делаем дешевые билеты, поверь. На послед­ние спек­такли цены варьировались от 25 фунтов до 55 фунтов. Если пос­мотреть на Герма­нию, то там билеты стоят от 30 до 80 евро, но туда актеры едут сразу в тур на 10 спектаклей, и там у организаторов есть возможность сделать билеты дешевле.

— А у нас их, например, в Манчестер нельзя отвезти?

— Не собираем зал! Ни один из городов не купит нужное количество билетов. Мы пробовали украинцев возить в Манчестер — не пошло.

— Есть ли какая-то специ­фика того, как русские по­купают билеты на спектакли?

— Да, я даже отслеживаю статистику. Я делаю разные спектакли — литовские, ук­раинские, русские. Здесь тенденция такова: когда приезжают из России, покупают по 1-2 билету (3 — это уже счастье!).

— Зачем человеку одному идти в театр?

— Идут! Очень многие. А вот литовцы берут сразу по 5-7 билетов! Рекорд был — один человек купил 19 штук. Что они делают? Они видят афишу, обзванивают всех своих друзей и приглашают всех! Они идут компанией. А на­ша, русская, публика, нао­борот, предпочитает хо­дить поодиночке. Не знаю, почему.

— Видимо, придется нам спросить у социального пси­холога… Если говорить о странных просьбах, наверное, артистам нравится быть немного эксцентричными?

— К счастью, 95% из них — совершенно нормальные. А вот 5% любят быть «эда­ки­ми» и выносить лишний раз мозг организаторам. Вот, допустим, некая группа «N» просит лимузины, черную икру, частный самолет, вип и золотые унитазы… А если мы их попросим спеть люби­мую песню наших мам «Нюр­ка»? Что они ответят? Правильно, пошлют нас да­леко. Хотя мы очень стара­емся хорошо принимать ар­тистов. Ведь они общаются между собой! Недавно мы договаривались с известным артистом, и его директор обзвонил всех, с кем мы работали до того. Выяснил все подробности — и могу похвастаться, что никто о нас плохо не отозвался.

Вопросы задавал Илья Гончаров

Фото Антона Фатьянова