Все как у Ильфа и Петрова: «Вечером деньги — утром стулья!»
Переговоры с Брюсселем, кажется, пойдут по европейскому сценарию
Импозантный дядя
Аукционных домов много, но только два из них знамениты на весь мир. Слова «Кристис» и «Сотбиз», как я однажды убедился, знают даже в глухих африканских деревнях.
В 1994 году, путешествуя по Малави, я заехал пополнить запас бензина в небольшое село. На заправке ко мне подошел немолодой местный житель в белой рубашке, фиолетовой бабочке и стоптанных сандалиях на босу ногу и на приличном английском поинтересовался, есть ли у меня связи в лондонских аукционных кругах. Лучше всего в «Кристис» или «Сотбис». Придя в себя от неожиданности, я заметил в руках у него изрядно потрепанную ритуальную маску, какими в старину орудовали сельские шаманы, а теперь бойко торгуют мальчишки на африканских туристических рынках. «Боюсь, что вам эта вещица не по карману, — сказал он, бросив взгляд на мою измученную местными дорогами „Хонду“, — да я и сам не вполне представляю ее истинную цену. Тут нужен профессиональный оценщик».
То, что маска заурядная, сделана недавно, хотя и весьма умело, а для «старины» ее хорошенько вываляли в пыли и потерли об землю, было понятно невооруженным глазом. Не знаю, что именно меня подкупило: импозантный вид продавца или его изобретательный «заход» про лондонские аукционы, но маску я у него все-таки взял. Выменял на две пятидолларовые купюры и рюмку виски из моей походной фляжки. «Вещица» потом долго висела над моим письменным столом в Йоханнесбурге, пока у меня не выпросил ее старый московский приятель.
Вспомнил я эту историю в связи с появившейся в прессе информацией, что «Кристис» закрывает одно из двух своих лондонских выставочных помещений — в Южном Кенсингтоне. В этих залах обычно выставляются перед продажами произведения декоративного искусства, а также художественные работы средней ценности. Эта площадка считается одной из самых бойких в системе аукционов «Кристис», которые сейчас функционируют в 85 офисах более чем в 40 странах мира. Ежегодно здесь проходит более 60 аукционов.
Понятие «произведения средней ценности» довольно относительное. В 2006 году в Южном Кенсингтоне ушла с молотка копия черного платья Одри Хепберн, в котором актриса появлялась в легендарном фильме «Завтрак у Тиффани». Покупатель заплатил за нее более $700 000.
Аукционный дом «Кристис», как и его извечный соперник «Сотбис», кажется, никогда не жалели сил и средств на то, чтобы как можно лучше и полнее представить публике произведение искусства, а уж потом выставлять его на торги. Теперь, после 42-х лет эксплуатации, руководство решило отказаться от филиала в Южном Кенсингтоне и продавать выставляющиеся здесь вещи и антиквариат в режиме онлайн.
Причины этого решения не приводятся, но, думаю, они очевидны — роскошные лондонские аукционы слишком дорого обходятся и «Кристис», и владельцам продаваемых картин и изделий. Заодно можно сэкономить на зарплатах 250 сотрудников популярного филиала, которые, по слухам, лишаются работы.
Сплошные сюрпризы
Еще один неприятный сюрприз собираются преподнести сотрудникам-британцам боссы Евросоюза, намеревающиеся уже в течение ближайших недель перевести на континент штаб-квартиры двух своих агентств, располагающихся пока в Лондоне. Речь идет о банковском и фармацевтическом управлениях ЕС, где трудятся до тысячи специалистов, среди которых немало британских граждан.
Оба агентства играют исключительно важную роль в экономике Евросоюза. Они контролируют деятельность банков всех 28 стран, входящих в ЕС. Не менее существенное значение имеет и работа фармацевтического агентства, разрабатывающего правила работы отрасли и внимательно следящего за тем, чтобы все европейские предприятия строго их выполняли. Журналисты называют банковское и фармацевтическое агентства «самыми дорогими бриллиантами в короне Брюсселя».
Судя по всему, это неожиданный и очень неприятный удар для премьер-министра Терезы Мэй, которая рассчитывала, что отъезд двух агентств произойдет ближе к концу истечения срока переговоров по выходу Великобритании из ЕС. То есть в начале 2019 года. Однако в Брюсселе решили не тянуть с переездом и рассчитывают переселить их уже в июне. В качестве кандидата на новую «прописку» агентств рассматриваются Амстердам, Милан, Франкфурт и Париж.
Вы спросите, к чему такая спешка? Британия до конца марта 2019 года остается полноправным членом ЕС и не только может, но и обязана продолжать принимать у себя любые подразделения этой организации. Так-то оно так. Но, как выяснила газета Observer, европейские лидеры раздражены агрессивным подходом Британии к переговорам по выходу из ЕС. В Брюсселе, Берлине, Париже и других столицах не осталось незамеченным недавнее заявление Терезы Мэй, в котором она прозрачно намекнула, что если по итогам переговоров о «Брекзите» Лондон не получит благоприятных условий торговли с ЕС, Британия может пойти на резкое снижение своих корпоративных налогов и упрощение правил работы для бизнеса. Это способно вызвать значительный приток в Соединенное Королевство иностранных инвестиций и, соответственно, осложнить экономическое положение ЕС.
По Ильфу и Петрову
Пасхальное блиц-турне Дэвида Дэвиса по европейским столицам показало, что остающиеся в ЕС 27 стран решительно поддерживают позицию Брюсселя на переговорах с Британией. Прежде всего это касается четкого разделения двух переговорных процессов. Лондон хочет совместить разработку условий развода с Евросоюзом с обсуждением нового торгового договора между двумя сторонами. Но лидеры ЕС категорически против. Они требуют, чтобы сначала были решены все вопросы, связанные с «Брекзитом», а уж потом начались переговоры по новой торговой сделке. Все как у Ильфа и Петрова: «Вечером деньги — утром стулья!»
К своему большому удивлению Дэвис не нашел на континенте практически ни одного сторонника британской модели переговоров. Официальных данных на этот счет пока нет, но по словам тех, кто имеет доступ к коридорам власти, все европейские лидеры предпочитают, чтобы Лондон сперва расплатился по своим долгам с ЕС (около 60 млрд евро), определил вместе с Брюсселем судьбу британских граждан, проживающих в Европе и европейских — в Британии, а также принял участие в разрешении кучи других больших и малых взаимных проблем. Вот на это по Лиссабонскому договору отведено два года.
А будущее торговли между ними будет обсуждаться потом, и никаких лимитов времени на этот счет не существует. У Канады на это ушло целых семь лет!