Женская проза в хорошем смысле
04/05/2017 09:12

Женская проза в хорошем смысле

книги
обзор_книг
читать
Любовь Антонова

Я принципиально не отношусь к тем, кто разделяет прозу на женскую и неженскую, хотя и признаю за этим предубеждением некую справедливость. Но давайте разберемся с терминами. Все-таки, когда речь идет о «женском» или «дамском» романе, скорее всего, имеется в виду любовная драма-триллер-страсть-секс-кекc — в этом ряду «Пятьдесят оттенков серого» из выдающихся представителей, — изданная макулатурным тиражом. Прочитал — выбросил.  Но когда в руки попадает хорошая проза с собственной мифологией и образами, ровненькая, как яблочко без червоточинки, тогда абсолютно все равно, кто ее написал…

 

Наринэ Абгарян. «С неба упали три яблока»

Наринэ Абгарян — российская писательница армянского происхождения. В романе «С неба упали три яблока», когда переросла блогерство, детские и автобиографические повести, она рассказала историю затерянной в горах деревушки Маран с ее постепенно ставшими немногочисленными жителями. Выросшими тут и состарившимися, пережившими войну, революцию, голод, — все эти события происходили вроде бы далеко, но не бесследно. Что это были за события, отразившиеся на деревне так же, как горный оползень, снесший половину домов, — автор не уточняет. Роковые обстоятельства перемешались с судьбами маранцев и повлияли на них с одинаковой гибельной силой — что стихийные бедствия вроде нашествия мух, что социальные потрясения, случившиеся где-то внизу, на равнине. Кто любит Гарсиа Маркеса или Варгаса Льосу, тот узнает литературный мостик, протянутый к «упавшим с неба яблокам». С одной стороны, он очевиден, с другой — нельзя отказать Абгарян в оригинальности и национальном колорите — в том, как тянется речь, неторопливо, подробно, поднимая из провалов ужаса к солнцу. И все же — эх — есть тут женская писательская слабина. Сюжетный переплет на банальную, а оттого заманчиво правдивую мечту о женском счастье. Подожди, даже если ждать придется до старости, и придет она, настоящая любовь. В горах время долго тянется.

 

Донна Тарт. «Щегол»

Роман американской писательницы Донны Тарт «Щегол» получил Пулитцеровскую премию по литературе в 2014 году. «Щегол» не просто стал бестселлером, с его появлением заговорили о возвращении в мир «большого американского романа», очевидно намекая на славу классиков вроде Драйзера и Фолкнера.

«Щегол» большой роман не только в силу толщины — больше 800 страниц в русском переводе, — но и по писательской работе. История тринадцатилетнего Тео Декера начинается с жуткого события — теракта в музее, где он потерял маму, но, повинуясь чужой воле, забрал с собой бесценную картину, в общем-то плохо соображая в тот момент, что делает.  Картина — как нетрудно догадаться, «Щегол» Фабрициуса — стала его непосильной ношей, проклятием и спасением одновременно. Донна Тарт переносит героя из одного города в другой, из компании отморозков, в которого превращался Тео, в общество антиквара и «приличных людей», он взрослеет, влюбляется, подличает, врет, ворует и одновременно остается верным и благодарным — для тех, у кого есть вопросы к новому поколению, welcome, как говорится. Я бы сократила некоторые затянутости и описательство «Щегла», но, наверное, это редакторский рефлекс, «большой роман» потому и большой, что позволяет себе больше, чем обычный, трехсотстраничный.

Впрочем, ни в коем случае не хочу сказать, что Донна Тарт написала длинное нравоучение или психологический опус. Ее третий роман, в отличие от предыдущих двух — «Маленький друг» и «Тайная история», — гораздо крепче скроен. По сути-то дела «Щегол» — это детектив. Достоевский тоже писал детективы, вы же в курсе? И уж коль приходят в голову сравнения, в «Щегле» не найдется щедрого описания социальных слоев или проблем, или общественных явлений, как у великих. Нет, это жизнь человека, переломанная в самом начале, с которой он как-то справился, хоть и было очень страшно. И еще история шедевра и того, что может приключиться с тем, кто прикоснулся к творению гения.

Марина Галина. «Автохтоны»

Название романа означает «коренные жители страны или местности в противоположность прибывшим поселенцам». Местность — это неназванный приграничный город, а его жители — хранители всяческих тайн. Впрочем, как хранители, так и создатели. Молодой человек, явившийся в город с одному ему понятной миссией, говорит встречным-поперечным, что разыскивает сведения о существовавшем в двадцатые годы прошлого века обществе музыкантов и поэтов. Якобы члены общества поставили в местном театре оперу, прозвучавшую всего один раз, но с таким эффектом, что композитор партитуру сжег, а сам бесследно исчез.

Приграничные города склонны к воспроизводству легенд из поколения в поколение. И потому что население там подвижное, и в разные времена, особенно во времена катаклизмов, поближе к границам перебираются таланты и их поклонники, люди, тонко устроенные, которым чужд поднявшийся ветром перемен социальный мусор, им бы переждать или убежать. Взять хоть Калининград, бывший Кенигсберг, в котором я живу, — тевтонская столица, военный трофей, пограничье с Европой. После второй мировой тут беспрестанно ищут клады, Янтарную комнату в военных бункерах делают музеи, в кирхах — православные храмы. Чем не повод для сочинительства на почве раздвоения личности-истории. В «Автохтонах» угадать мой город и легко, и трудно, думаю, так же угадают свой жители Бреста или Мемеля, нынешней Клайпеды.

Марина Галина — последовательница творческого метода братьев Стругацких, обладательница профессиональных наград их имени и вообще признанный авторитет в жанре фантастики. Еще автор «Автохтонов» — прекрасный переводчик, в частности Стивена Кинга. В ее произведении реальность и вымысел густо переплетаются, герои без предупреждения переходят из одного состояния в другое, делая погружение в мир странного городка увлекательным чтением, в конце которого есть еще и разгадка театрального мифа.

Комментарии
Пока нет комментариев
Возникли вопросы?
Напишите нам в редакцию
Angliya в Instagram
© Angliya 2024