Апокалипсис внутри
24/05/2017 12:56

Апокалипсис внутри

книги
обзор_книг
читать

AntonovaТри романа о жизни после страшного — в глобальном смысле и в смысле глубоко личном, о том, что прошлое неистребимо в настоящем, как молоко в каше

Владимир Сорокин, «Манарага»

Я заметила такую особенность. Есть поклонники Виктора Пелевина, не переваривающие Владимира Сорокина, и наоборот. Я из тех, кто наоборот. Можно предположить, что язык двух русских постмодернистов усваивается читателями сепаратно — понимаешь Сорокина, не понимаешь Пелевина, читаешь Пелевина  — не читаешь Сорокина. Или ни того, ни другого. Конечно, это не всегда и не со всеми так, но бывает. Мой путь к Сорокину шел через «День опричника», повесть с пушкинским названием «Метель», «Теллурию», а вовсе не от «Голубого сала», дико модного матерщинного романа начала нулевых.

Новый роман Владимира Сорокина «Манарага» продолжает постапокалиптическую историю мира — мира после глобальной войны, населенного зооморфами, умными блохами и молекулярными машинами.  В «Теллурии» мир еще тлел и разрушался, в «Манараге» он немного пришел в себя и обнаружил некие странности у сохранившейся части человечества. Например, пристрастие к приготовлению еды на горящих букинистических редкостях — первом издании «Мертвых душа» Гоголя или набоковской «Аде». Книгу так и называют — полено. Занятие это запрещенное, а потому сладкое и дорогое, как всякий плод подполья. Главный герой — один из шефов кухонной секты  со специализацией на русской литературе — жарит порционных судачков на Булгакове,  куриную шейку на Бабеле и далее по меню из великих.

Каноническое «рукописи не горят» у Владимира Сорокина полыхает на гриле. Но опровергает ли писатель вечное существование литературы? Вообще интересно, что на страницах его произведений всякий раз находится что-то такое, некий сюжетный изгиб, который трудно назвать возвышенным или возвышающим человека над обстоятельствами. Пророческим, страшным, да. Но то, что он по-своему верит не то чтобы в лучшее в человеке — в самоорганизующуюся силу выживания даже после катастрофы и падения всех гуманистических идей и идеалов, об этом можно догадаться, если дочитывать его книги до конца.

 

Кормак Маккарти, «Дорога»

Еще один постапокалиптический роман, написанный современным классиком американской литературы Кормаком Маккарти. Саспенс с первой до последней страницы, сюжет без сюжета, тлен, безнадежность, кинематографичность — роман получил Пулитцеровскую премию, до сих пор считается бестселлером (опубликован в 2006 году), по «Дороге» сняли кино. Как и по другому знаменитому роману Маккарти «Старикам тут не место» — четыре «Оскара», включая лучшую режиссуру братьев Коэнов.

Дорога у Маккарти — суть и содержание жизни человеческой в прямом и метафорическом значении. В «Дороге» дорога есть совершенно конкретная. Пыльная, страшная, бесконечная, бесцельная. По ней бредут безымянный отец и сын. У них нет еды, воды, нет пристанища, нет обуви на ногах, ничего нет, но они идут. Куда, зачем? — нет ответа.

Когда-то, во время или даже до начала всемирной катастрофы, они сделали выбор — остаться в живых или добровольно оставить бессмысленное существование. Остались жить и вот идут. Не оставляют следов среди пепла, хранят револьвер с последним патроном больше, чем глоток воды, бегут и прячутся, если встретят себе подобных, — отныне они все делятся на поедающих других людей и умирающих с голода. Добро исчезло вместе с цивилизацией? — спрашивает Маккарти. «Папа, мы поможем ему?» — спрашивает сын у отца.

 

Ханья Янагихара, «Маленькая жизнь»

Когда-то в школе, а потом в университете недочитанная книга лежала на столе немым укором и дочитывалась с упорством, достойным лучшего применения вроде расчистки одежного шкафа. Во взрослой жизни недочитанные книжки стали копиться уже стопкой, но в конце концов привычка дочитывания уступила правилу свидания вслепую:  зацепил-не зацепил, пока-пока.

«Маленькую жизнь» американской писательницы Ханьи Янагихары я бросала множество раз. И не потому, что роман не цеплял, как раз наоборот — читается запоем. Но в какой-то момент личная катастрофа главного героя приводила меня  в состояние невыносимости, с мыслью «нет, больше не могу это читать, это знать, это чувствовать» я швыряла книгу в дальний угол. Но всегда возвращалась спустя несколько дней. 700-страничный роман о четверке друзей (переводчики в послесловии сравнили их с мушкетерами Дюма). Они познакомились в колледже, каждый сделал блестящую карьеру. Джуд стал корпортативным юристом, Виллем — актером, Малькольм — архитектором, Джей-Би — художником. И все же главный герой в романе  — это Джуд. Он «человек с прошлым», в детстве перенесший жесточайшее насилие, его плоть и разум пожирают гиены воспоминаний, от них не найти спасения. Ведь прошлое нельзя исправить, невозможно забыть, а жизнь такая маленькая, короткая, если по-русски.

Янагихара не дает почти никаких указателей — о месте действия, времени, реальных событиях, даже внешность не описывает. Ничто не препятствует воображению дорисовать, представить, ужаснуться, полюбить героев и еще долго после дочитанной последней страницы переживать их парадоксальную историю о виноватой жертве, любви без секса, дружбе без условий, семьи без кровного родства.

«Маленькая жизнь» — второй роман 42-летней Ханьи Янагихары. В отличие от первого, оставшимся почти незамеченным, он стал мегауспешным, вызывающим бурю эмоций у читателей и  критиков, что, возможно, говорит нам о писателе с большим будущим.

 

 

Комментарии
Пока нет комментариев
Возникли вопросы?
Напишите нам в редакцию
Angliya в Instagram
© Angliya 2024