Пришла зима, вставай на лыжи!
Трудности и радости покорения альпийских склонов
Я не отношусь к числу тех русских, которые проводят новогодние праздники в Куршавеле или Майрхофене. Собственно, моя российская зарплата не позволяла даже съездить на местную базу отдыха. Стоять на лыжах научилась в детстве, под руководством папы, бегать на лыжах так и не научилась. Нас немного мучили лыжами в школе и в институте, но заядлого лыжника из меня не получилось. А в Альпы хотелось всегда. Просто потому, что от видов горнолыжных курортов на рекламных плакатах кружится голова и замирает сердце.
Мой муж долгие годы отклонял эту идею, потому что горнолыжный отдых не из дешевых. И тут вдруг друзья проявляют чудеса настойчивости и заявляют, что у них есть родственники, которые живут в Баварии, и мы едем кататься на лыжах. Жить мы будем на втором этаже дома родственников, который они сдают приезжающим горнолыжникам. Таких вариантов в приальпийских деревушках множество, они гораздо уютнее и дешевле горнолыжных курортов и отелей Швейцарии и Австрии. С радостным воплем я понеслась в магазин покупать лыжный костюм и прочую одежду, менее радостно оставила там половину своей рождественской премии (умные люди покупают обмундирование в конце сезона, на распродаже). Я еще плохо представляла, что я буду делать на альпийском склоне, но была уже готова к вылету в Мюнхен.
По приезду мы выбрали себе ботинки, лыжи и шлемы в местном пункте проката, пофотографировались в уродливых лыжных ботинках, похожих на приспособления для пыток, взяли на прокат машину, чтобы добираться до гор и немедленно выкинули из головы суету и стресс лондонской жизни. В первый же день на местном карнавале, под веселую танцевальную музыку и разряженные процессии местных школьников, я сказала себе, что мы приехали сюда развлекаться и веселиться, нас ожидает шикарное приключение, снег, солнце и Альпы, никаких «надо», никаких «срочно», никаких принуждений — просто развлекаемся по полной.
Каталась я, как миленькая, с самого первого дня — сказался конькобежный опыт. Инструктор, немецкая родственница друзей, планировала тренировать меня на детской горке, но через час отправила на подъемник. Сказала, что заворачиваю я интуитивно, баланс держу и вообще телом своим владею, поэтому надо сразу переходить на большую гору. Я боялась страшно, она придерживала меня всю дорогу, чтобы я никуда не въехала, но к концу дня я уже спускалась с горы самостоятельно. Еще два дня ушли на отработку приемов, поворотов, контроля над собственным телом — абсолютно новый опыт для меня, мне казалось, я делаю что-то невероятное со своим телом, о чем раньше и помыслить не могла.
Два наблюдения, о которых моя инструктор мне сразу сообщила: «ты боишься падать, но ты не научишься кататься без падений. Это часть процесса». И второе: «еще больше чем падение, ты боишься скорости. Как только ты набираешь скорость, ты сразу пугаешься и заваливаешься набок. Зачем? Весь кайф катания на лыжах — в скорости!»
Вот это уже был вопрос философский. Я поняла, что я так веду себя по жизни. Я боюсь падать, боюсь ошибаться, боюсь выглядеть смешно и нелепо. Поэтому частенько выбираю ничего не делать. Как только я выхожу на неизведанное для себя поле, я паникую, думаю, что не справлюсь, и отступаю.
Я смотрела на многочисленных дошколят на горе с родителями и не могла поверить, как быстро они учатся, и как бесстрашно спускаются со склона, который мне, взрослой женщине, кажется просто безумием. И я поняла, что как раз мой жизненный опыт меня тормозит. Они счастливы и свободны от страхов, которые одолевают меня. В силу своего нежного возраста, они просто не думали о том, о чем думала я.
Когда я смотрю вниз с вершины, в этот момент все проносится в голове: что я сломаю себе шею, что я еще не родила детей, что я так и не осуществила какие-то важные для меня мечты, что если я сломаю позвоночник, муж меня бросит, что у меня будет нищенская пенсия по инвалидности, и нафига я под все это подписалась.
А дети не думают, они просто радостно несутся по склону, наслаждаясь скоростью.
Третье внушение, которое сделала инструктор: «прекрати озираться на других лыжников. Ты постоянно боишься в кого-то влепиться, неуклюже тормозишь, заворачиваешь — и в результате падаешь. Помни, что опытные лыжники, которые несутся на полной скорости, знают, как обойти тебя и в состоянии затормозить в любой момент, на любой скорости. Твое дело выполнять твой собственный спуск». Когда я перестала думать о других лыжниках, я начала спускаться вниз без падений.
Обедали мы в очаровательных резных тавернях прямо на склоне горы, с аппетитом поглощая яблочный штрудель с заварным кремом, баварские сосиски с тушеной капустой и знаменитый егерьский чай (Jagertee), от которого розовели щеки и улетучивались страхи. Баристы и официантки в национальных костюмах разносили еду и пиво, и, судя по всему, распитие пива во время обеда совершенно не мешало немцам продолжать спуски. Лыжи оставляли снаружи безо всякого присмотра — и они никуда не пропадали. О, законопослушная Германия! С наступлением сумерек трасса загоралась романтическими желтыми огоньками, и на гору съезжались те, кто уже отработал свой день в офисе.
Четвертый день стал испытанием. Мы сменили гору и поехали на более сложный склон. Когда я увидела, что мне предстоит с высоты, я заявила, что поеду обратно. Но подъемник не вез людей вниз. На новой горе было четыре крутых спуска (и она все равно считалась простой, для новичков), два резких поворота в никуда, и временами лыжня сужалась до двух метров (особо не развернешься). Я верещала всю дорогу. Я забыла, что я — взрослая умная женщина, я просто визжала, что я не смогу, что я не справлюсь, что это слишком страшно, что я еще молодая и хочу жить, что нет более тупого занятия, чем экстремальный спорт. Вот взять к примеру Шумахера… Но тетка попалась упертая, и к четвертому спуску я хоть паниковать и не перестала, но поверила, что я могу это сделать (а куда деваться, три раза уже спустилась, значит, могу). У меня тряслись руки, ноги, я мысленно прощалась с жизнью, но мое тело уверенно повторяло выученные приемы. Мне натурально хотелось спросить его «слушай, а как ты это делаешь, а? Я даже не знала, что ты так умеешь».
Говорят, глаза боятся, а руки делают. В моем случае, не руки, а ноги делали. Я поняла, что когда я смотрю с горы вниз, она пугает меня до жути. Я уже вижу себя летящей по прямой на немыслимой скорости прямо в автостоянку у подножия. А когда я перестаю смотреть вниз и смотрю только на ближайшие несколько метров, я начинаю спускаться петля за петлей: один поворот направо, проехала несколько метров, медленно завернула, несколько метров налево, опять завернула. Так преодолевались непреодолимые склоны. Полная концентрация только на нескольких метрах впереди.
На шестой, последний день я спускалась по этой же горе на бешеной скорости. Я почувствовала в себе силы, я поняла, что я могу контролировать и скорость, и сопротивление, что у меня крепкие ноги, здоровое молодое тело, что мои колени меня не подводят, и я все могу. Самым трудным оказалась борьба с собственным страхом и преодоление собственного неверия в себя. Честное слово, всего через пять дней я выделывала на горе такие чудеса, что муж и друзья просили меня не ломать шею и притормозить. А я не могла притормозить. Я вошла во вкус, я вкусила прелесть скорости, я одержала самую главную победу над над собой и над своим страхом. Я была в восторге от себя и верила, что для меня нет ничего невозможного.
Последний день мы провели, гуляя по зимнему Мюнхену, смотрели на веселящихся людей, которые разрушали наше представление о серьезных и законопослушных немцах, и думали о том, что соотношение работы и отдыха в Германии гораздо приятнее, чем в Лондоне. Жизнь дешевле, проще, комфортнее, а качество жизни более высокое. Работа, карьера и деньги не становятся смыслом жизни, и люди не теряют способность отдыхать и веселиться, живут в просторных домах и едят вкусную еду. Катаются на лыжах и много путешествуют, постоянно пьют пиво и поют песни.
Что касается меня, то я поняла, что я научилась не только кататься на лыжах за эту поездку. Я научилась жить по-другому и начала по-другому думать о себе. Теперь вождение на машине меня совершенно не страшит. Уж если я на полной скорости на склоне вовремя поворачивала, неужели я не развернусь на прямой дороге?