Несколько лет назад со мной приключилась довольно странная история — мой рейс из Москвы в Лондон был задержан на 48 часов из-за снежной бури в аэропорту Хитроу. Но эти двое суток, проведенные в Домодедово и аэропортовой гостинице, оказались необычайно событийными.
Я летела в Лондон, чтобы провести Рождество с будущим мужем Сэмом и его родителями. В тот год я заканчивала университет в России, а Сэм работал в Африке, поэтому мы встречались лишь раз в несколько месяцев. Но вот многострадальные экзамены были сданы, подарки куплены, и я со счастливой душой отправилась в Москву. Была пятница. Я должна была вылететь в 3 дня и предусмотрительно прибыла в аэропорт к двенадцати. Увы, моя пунктуальность не имела значения, так как наш рейс задерживали. Сидевший рядом со мной англичанин прочитал в интернете, что Лондон и многие другие европейские города занесло снегом, потому лететь в такую погоду не представлялось никакой возможности. Вскоре Сэм, возвращавшийся в Лондон из Аддис-Абебы через Франкфурт, написал мне, что тоже застрял в Германии. Впрочем, мы не падали духом и были уверены, что к вечеру снегопад закончится, и к ночи мы наверняка оба доберемся до Англии.
Но снегопад и не думал прекращаться. В восемь вечера я, проголодавшаяся и усталая, решила пойти на разведку и, не найдя поблизости работников моей авиакомпании «Трансаэро», зашла в салон бизнес-класса. К моему удивлению, меня пустили внутрь и даже пригласили поесть. В зале было пусто, и лишь в углу сидела невысокая светловолосая молодая женщина. Я набрала себе тарелку закусок, налила стакан сока и подошла к соседнему диванчику. «Вы случайно не с лондонского рейса? — обратилась она ко мне по-английски и добавила, — я сижу в аэропорту с часу дня и ужасно хочу домой. Вот пришла сюда, чтобы поесть». Узнав друг в друге собратьев по несчастью, мы быстро разговорились. Мою собеседницу звали Николь. Она преподавала английский в Москве и возвращалась в Уэльс на праздники. Услышав мою историю, она участливо спросила: «Хочешь водки с апельсиновым соком? В бизнес-классе, по-моему, дают».
В 10 вечера было объявлено, что рейс задерживается до утра — нам выдали талоны на ужин, а затем предложили бесплатно разместить в гостинице, откуда нас должны были утром доставить обратно в аэропорт. Пассажиры из России в основном были москвичами и потому поехали ночевать к себе домой. Я же, вместе с другими иностранцами, отправилась в гостиницу с маленькой сумкой подмышкой, так как весь багаж был сдан.
Мы с Николь, которую поселили в одном со мной номере, спустились в холл ровно в семь утра. Там в обнимку с сумками уже сидели все остальные пассажиры — на лицах многих выражалось нетерпение и какое-то давнее знакомое волнение, как перед дискотекой в пятом классе.
Но не тут-то было. Из «Трансаэро» позвонили и сообщили, что рейс задерживают еще на некоторое время. А встреченный мной накануне англичанин Стив вышел в интернет с телефона и сдержанным голосом объявил, что полчаса назад Хитроу закрыли на весь следующий день. Нам предстояло провести в гостинице еще как минимум сутки. Все мы уныло сжались на диванчиках и молчали. На улицах Лондона пахло глинтвейном и сладкими пирогами, на вокзалах Чаринг-Кросс и Ватерлоо пели хоралы, а в доме родителей Сэма уже стояла пышная, ароматная елка. Мне же не оставалось ничего, кроме как сидеть в московской гостинице с нечищенными зубами и скучать. «Это напоминает сцену из романа русской классики, — вдруг улыбнулся сдержанный Стив. — Все страдают, все несчастны. Пойдемте-ка лучше завтракать». «Ну что ж, пойдемте. Только тогда я от горя непременно закажу шампанское», — ответил австралиец Дэн. Он находился в Москве по бизнесу и, как многие, возвращался в Лондон к семье.
Мы облюбовали уютное кафе возле гостиницы и сдвинули несколько столов в один. За шампанским и яичницей с ветчиной пассажиры разговорились, и я узнала, что вместе со мной в Лондон пытались улететь профессор из Оксфорда Ричард, немецкий ученый Ян, уже вышеупомянутый юрист Стив, работник международной НКО Томас, дипломат Джулия и русская девушка Лена, переезжающая в Англию к жениху. Лена плохо говорила по-английски, и поэтому Ричард, обладавший безупречными манерами и немного понимавший по-русски, взял на себя роль ее переводчика. «Раз мы сегодня не летим, предлагаю организовать у нас в номере вечеринку, — предложил внезапно развеселившийся Дэн, — давайте купим вина, закусок и начнем отмечать Рождество уже сегодня». После завтрака, протянувшегося до обеда, и небольшой прогулки мы все, опять же как герои из русской классики, пошли к себе в номера, чтобы соснуть, условившись встретиться за ужином. За это время мы с Николь успели обзавестись новыми зубными щетками и прочими необходимыми мелочами и вышли «в свет» свеженькие и почти довольные жизнью. Компания горемык-пассажиров была уже в сборе и тепло приветствовала нас. Ричард подвинул нам стулья, Ян налил чаю, Лена посоветовала сесть подальше от сквозняка. «Такое ощущение, что я нахожусь среди родственников», — улыбнулась Николь.
Около девяти вся компания собралась в комнате у Дэна и Стива. Мы находились в довольно странном состоянии духа — нас окутало ощущение некоего безвременья, находясь в котором, было невозможно сказать, тянутся ли часы или летят. Лондон почему-то перестал казаться реальным.
— Давайте выпьем за то, что когда-нибудь Хитроу откроют, и мы все-таки улетим в Лондон, — поднял бокал Стив.
— И что я когда-нибудь увижу своих дочек. Они ждут меня сейчас в Лондоне, — немного грустно добавил Дэн, лежа на кровати, — моя старшая только что написала мне сообщение, что без меня они не будут наряжать елку.
— А что, если мы останемся здесь вплоть до самого Рождества? — спросила Николь.
— Тогда нам придется покупать елку и устанавливать ее здесь, — ответил рассудительный Ян.
От такой перспективы Лену бросило в холодный пот:
— Мне надо в Англию, к Нику. Я тогда пешком туда пойду.
— Не переживай. Мы обязательно скоро улетим, — успокоил ее Ричард.
— А если не улетим — арендуем машину и поедем через Европу, — улыбнулась Джулия.
Перспектива поехать в Европу и заодно забрать из Франкфурта застрявшего там Сэма показалась мне вовсе не такой страшной. После второго бокала вина тема разговора переменилась, и мы стали делиться друг с другом смешными историями и рассказами о семьях. После третьего бокала — сокровенными переживаниями и мыслями о жизни. Так, не имея между собой ничего общего кроме направления из одного конца материка в другой, мы проболтали до трех утра.
Возвращаясь к себе в номер в четвертом часу, я получила от Сэма сообщение — он добрался до Англии, но только прилетел не в Лондон, а в Манчестер и без багажа. «Я не знаю, может, стоило подождать рейса в Лондон», — писал Сэм. На тот момент мы, конечно, не знали, насколько нам повезло с Манчестером — это был единственный за всю следующую неделю рейс, который тогда вылетел из Франкфурта в Англию. В Германии не прекращалась снежная буря.
Рано утром в воскресенье мы все снова собрались внизу. На этот раз я была уверена, что за нами приедет автобус, и через пару часов мы уже будем в воздухе. У меня сильно билось сердце. Я считала часы до прилета. Вдруг в холле раздался звонок. Менеджер гостиницы взяла трубку и переговорила с представителем авиакомпании, а закончив разговор, посмотрела на нас с участием и сообщила:
— Рейс снова откладывают. Мне сказали, чтобы мы перезвонили через несколько часов.
От злости я пнула диван и пошла по направлению к лифту. Мои рождественские каникулы просачивались, как вода сквозь пальцы. Через неделю мне уже надо было лететь обратно в Москву.
— Я хочу домой. Я больше не могу сидеть в Москве. Я иду спать, — упавшим голосом проговорила я.
— Я тоже. К нам сегодня приезжает моя тетя с семьей, — вздохнула Николь и побрела вместе со мной к номеру.
Где-то между третим и четвертым сном нам в комнату постучали.
— Там кто? Мы спим, — хрипло ответила за нас обеих Николь.
— Сейчас же вставайте и спускайтесь вниз — мы улетаем в Лондон! — раздался за дверью торжественный голос Стива. Никогда, ни до, ни после этого, я не выпрыгивала из кровати и не собиралась быстрее. Спустя сорок минут мы с Николь уже мчались по Домодедово, врезаясь в стены и проходящих мимо людей. Нам было не до вежливости — мы боялись, что нам не достанется билета на ближайший рейс.
Мне не верилось, что я буду встречать Рождество в Англии, вплоть до самого конца — ни когда нас всех разместили в огромном самолете и объявили о взлете, ни когда мы уже были в воздухе, ни даже когда самолет приземлился в Лондоне и около часа ждал своей очереди на высадку. Я так торопилась увидеть Сэма, что, кроме Николь, не успела обменяться адресами ни с кем из своих новых друзей. Но потом, гуляя по украшенным гирляндами, бурлящим от туристов улицам Лондона, или потягивая в пабе глинтвейн, или читая в уютной гостиной перед долгожданной ароматной елкой, я вспоминала свои посиделки в гостинице и, странным образом, испытывала ностальгию по тем 48 часам безвременья.