«Хочу ли я, чтобы у Колина получился карточный трюк? Наверное, нет», — думаю я, сидя напротив знаменитого Шерлока Холмса современности Колина Клауда. Мы находимся в пустынном баре возле сцены театра Shaftesbury, где проходит шоу «Иллюзионисты». В нем Колин исполняет роль ведущего и читателя мыслей. Несмотря на то, что он всего лишь на год старше меня, я чувствую себя немного неловко. Кому по душе быть разгаданной как ребус для начальных классов?
Колин просит меня загадать четыре разные цифры, произнести их мысленно, а потом выложить цепочку из оставшихся шести. Я загадываю, и затем происходит ожидаемая, но тем не менее поразительная вещь — Колин выкладывает на стол цепочку из десяти цифр. «Разгадав первые четыре цифры по неуловимым движениям твоих пальцев, я понял, как ты думаешь и определил логическую последовательность остальных», — объясняет мне он. Мне в голову, почему-то, приходят слова вора Милославского из «Ивана Васильевича»: «Скажите, это, стало быть, любую стенку можно так убрать?».
В ходе нашего интервью Колин спокойно объясняет мне, что он не волшебник, и делится интересными случаями из своей карьеры. Единственный вопрос, от которого он последовательно уходит, это вопрос о собственной уязвимости. Ведь Шерлокам Холмсам не пристало жить обыденной жизнью.
— Вы закончили университет по курсу криминалистики. Как вы потом оказались на сцене?
— Я поступил в университет в возрасте 15 лет. У меня с детства была превосходная память. Если я чего-то и не понимал, то все равно запоминал на потом. Учась в университете, я понял, что лучшие наблюдатели за людьми — это комики разговорного жанра. Они подмечают малейшие тонкости человеческой натуры и используют это потом в своих выступлениях. Тогда мне пришло в голову совместить свои знания в области криминалистики с юмором и сценой. Несмотря на то, что эти области невероятно далеки друг от друга, их совмещение стало для меня естественным.
— Какое влияние на вас оказали рассказы о Шерлоке Холмсе?
— В детстве я сходил от них с ума, они предопредилили мою будущую карьеру. Первые рассказы Артура Конан Дойля о Шерлоке Холмсе я прочитал, когда мне было восемь лет. Тогда меня интересовал только его метод дедукции, а все остальное я пролистывал. Спустя пару лет я узнал, что Шерлок — это вымышленный персонаж и очень расстроился. Но к тому времени я уже был настолько заинтригован возможностями человеческого разума, что решил стать настоящим Шерлоком Холмсом.
— Что вас больше всего привлекает в произведениях Артура Конан Дойля сейчас?
— Наверное, сам Артур Конан Дойль, придумавший образ гениального детектива. С одной стороны, писатель верил в дедуктивный метод, а с другой — увлекался спиритизмом и разговаривал с духами. Эта дихотомия кажется мне удивительной.
— Чем бы вы хотели отличаться от Шерлока Холмса по характеру?
— Несмотря на свою проницательность, Шерлок совершенно не умеет находить с людьми общего языка. Если бы он вышел на сцену, то стал бы рассказывать о людях те тайны, которые они не хотят озвучивать и, таким образом, распугал бы всех зрителей. Когда я что-то угадываю о личной жизни людей, то никогда не делюсь этим с залом. Моя задача — не отталкивать, а увлекать людей, пришедших на представление.
— Неужели вы можете угадать тайны людей, вызванных на сцену всего на пару минут?
— Из нашего поведения и манеры говорить можно многое узнать. Мы все то и дело даем о себе множество подсказок. Я лишь выманиваю подсказки, а потом соединяю линии по точкам.
— Вы часто ошибаетесь в ваших догадках?
— Конечно, случается. Особенно с акцентами людей. В Великобритании и Америке мне довольно просто угадать, из какого района человек родом, но даже в этих странах я иногда промахиваюсь на несколько миль. Меня раздражает, когда я делаю даже маленькие ошибки. Бывают и забавные случаи. Как-то после встречи с одной парой я спросил у своего знакомого: «Как долго эти двое были вместе?», на что тот сообщил, что они не встречаются и что каждый из них состоит в браке с другим человеком. Однако потом выяснилось, что у них была тайная любовная связь.
— Как ваше умение разгадывать людей влияет на ваши отношения с близкими?
— Когда я был моложе, то занимался разгадыванием близких постоянно. Естественно, их это утомляло. Сейчас я могу каждый день разгадывать загадки и читать мысли на сцене, и у меня не возникает необходимости делать это с близкими. Сейчас я, наоборот, чаще пытаюсь отвлечься, переключить мысли на что-то другое. Иногда, встречаясь с парой своих друзей, я понимаю, что они только что поссорились, но не хотят это показывать и не хотят, чтобы я знал. В таких случаях довольно сложно как им, так и мне. Но, как и всегда, из затруднительных ситуаций меня выводит юмор.
— Есть ли такие люди, которых практически невозможно считать?
— Нам всем хочется быть непостижимыми, мы все хотим спрятать свои мысли от других. Однако мы все — ранимые существа, которых что-то беспокоит. Быть совершенно непроницательным и закрытым не может никто.
— Насколько уникальны ваши дедуктивные способности?
— Разумеется, я не уникален. Есть и другие люди, которые могут разгадывать людей. Важно, чтобы это искусство не попадало в плохие руки. Ведь некоторые делают то же самое, что и я, нарекая себя магами и экстрасенсами. Они наживаются на чужом горе, и это отвратительно.
— Ваше искусство когда-либо повлияло на чью-то жизнь положительным образом?
— Помимо выступлений на сцене я также езжу с лекциями, в которых рассказываю о том, как работает наш разум и насколько важен правильный настрой. Некоторые люди потом говорили, что мои лекции помогли им изменить свою жизнь.
— Каким образом?
В большинстве случаев мы программируем самих себя на успех или неудачу. Если ты десять раз в день говоришь себе, что плохо разбираешься в математике, то, действительно, перестанешь что-либо в ней понимать. Я объясняю, как давать себе правильные установки. Вместо того, чтобы думать «Я плох в математике», лучше рассуждать так: «Пока я не силен в математике, но со временем у меня все получится».
— Как вы отвлекаетесь от постоянного процесса разгадывания?
— Это непросто. Я провожу много времени в спортивном зале. Отключить голову полностью мне не удается, но переключиться на что-то другое возможно. Когда я один, то я мысленно работаю над программой своего нового шоу — придумываю, делаю записи, переписываю старое.
— Обладая способностью угадывать мысли противника, вы, наверное, хорошо играете в шахматы?
— Я играл в шахматы, когда был моложе. Тогда у меня хорошо получалось, но, если честно, скорее благодаря удаче чем навыку. Тем не менее, пока я еще ни разу не проигрывал. В последнее время, работая над новой шоу-программой, я снова начал играть в шахматы и теперь тренируюсь куда больше.
— В какой эпохе или каком времени вам бы больше всего хотелось побывать?
— В будущем, тысячу лет спустя. Со времени Шерлока Холмса прошло всего сто лет, но за это время техника ушла далеко вперед. Но технический прогресс также и страшит меня. В последнее время люди смотрят на экраны своих мобильных телефонов намного чаще, чем по сторонам. Мы создаем новую и странную культуру, жители которой перестают наблюдать, беспокоясь о количестве лайков и комментариев в своих социальных сетях.
— Вы считаете, что жизнь рациональна или иррациональна?
— Жизнь — это некая таинственная область между рациональным и иррациональным. Наше существование увлекательно, потому что его невозможно предсказать полностью.
Интервью брала Татьяна Мовшевич