Испытание на прочность или на разрыв?
В Кейптаунском порту
Всего в нескольких километрах на запад от Кейптауна есть маленькое местечко под названием Паарль. Слева — синие волны Южной Атлантики, справа — уходящие за горизонт высокие холмы, сплошь покрытые зелеными виноградниками. А над всей этой почти неправдоподобной красотой — веселое теплое солнце, которое светит в этих местах 300 дней в году. Именно Паарль считается столицей популярных вин мыса Доброй Надежды. Они и привели меня сюда лет 20 назад, когда по совету специалистов я собрался рассказать своим читателям о секретах южноафриканского виноделия.
У входа в известное хозяйство «Баксберг» меня встретил его хозяин Сидней Бэкк, пожилой, но еще крепкий мужчина с большими, сильными руками и развевающейся шевелюрой. — Вы правда из России? — спросил он недоверчиво и, получив утвердительный ответ, перешел к рассказу о своем вине.
Прощаясь, Сидней неожиданно вернулся к началу разговора. Оказалось, что его отец был эвакуирован из России в 1903 году англичанами, во время еврейских погромов, учиненных русскими националистами в западных губерниях империи. Многие европейские страны протянули тогда руку помощи оказавшимся в беде евреям. Очень активно помогал и Лондон. Разместить всех эмигрантов на островах Соединенного Королевства не удалось, и несколько больших пароходов с беженцами были отправлены в другие страны Британской империи, в том числе и на мыс Доброй Надежды.
— Спасибо англичанам, сколько детей спаслось… И наша семья, — пробормотал тогда Сидней.
В эти дни я часто вспоминаю Сиднея Бэкка. Что бы он сказал сегодня о нежно любимой им Британии, которой был так искренне признателен всю жизнь? Почему английский пароход, выхвативший его отца из смертельно опасного шовинистического ада, благополучно пришвартовался в красивом, как рождественская открытка, кейптаунском порту больше 110 лет назад? Почему идея взаимопомощи, так успешно сработавшая тогда, когда люди жили намного беднее и стесненнее, не работает сейчас? Почему сегодняшние беженцы не только не вызывают симпатии, но, наоборот, сеют страх и даже ужас в головах многих жителей Туманного Альбиона? Почему, наконец, как показывают опросы, так стремительно растет число тех британцев, которые на предстоящем референдуме собираются голосовать за выход из Евросоюза?
«Кульбит» госпожи канцлер
Да что там Британия… Мы с вами присутствуем при невероятном по своим масштабам и глубине перерождении Западной Европы. Венгрия закрывает колючей проволокой свои границы. А посмотрите, что происходит в Дании и Швеции. На протяжении последних 70 лет эти страны считались оплотом мировой социал-демократии. Не только в политическом, но и в экономическом смысле этих слов. Хорошо помню шок, испытанный молодым талантливым московским экономистом от посещения Швеции в конце 70-х. Проведя там неделю по приглашению какого-то университета, он пришел к решительному выводу, что никакого социализма в СССР построить не удастся. По определению. «В Швеции — да, а здесь — нет!», — втолковывал он мне.
И вот эти суперблагополучные шведы, которые давно живут при социализме и после Второй мировой войны без особых проблем приняли у себя сотни тысяч беженцев из Финляндии, курдов с Ближнего Востока, а в последнее время и массу людей из Латинской Америки, объявили нынешним сирийским беглецам, что собираются… депортировать 80 тысяч из них обратно на родину.
Не менее благополучные датчане придумали еще лучше. Их парламент собирается принять закон, по которому беженцы не будут получать никаких пособий до тех пор, пока у них не кончатся личные деньги. У них также конфискуют все драгоценности.
Но, несомненно, самый поразительный «кульбит» совершила германский канцлер Ангела Меркель. Все помнят, что когда беженцы пошли, как говорится, «стеной», она спокойно и даже, как мне показалось, беззаботно заявила, что ее страна готова принять до миллиона сирийских иммигрантов. Для тех, кто рвался в Европу через холодные воды северного Средиземноморья и неприветливые препоны, выставляемые у них на пути некоторыми балканскими странами, эти слова канцлера были как подарок ко дню рождения. Но вот случились известные недоразумения в Кельне и других немецких городах, и пылкая доброта госпожи канцлер сразу остыла. Недавно она огорошила «гостей» заверением, что никому из них Германия не предоставит постоянного вида на жительство, и как только в Сирии будет достигнуто перемирие, дамы и господа беженцы будут отправлены восвояси.
Будущее пока под вопросом
Демонстрация английских националистов в Дувре, где получил легкую ссадину один полицейский, — сущая ерунда по сравнению с аналогичными проблемами в других европейских странах. С антимигрантскими лозунгами вышли на улицы Берлина даже выходцы из России. Очевидно, что такого массового возбуждения в Европе не было со времен окончания Второй мировой войны.
Очевидно и другое. Европейский союз явно оказался не готов ни к напору исламского экстремизма, ни к наступлению мигрантов. В большей или меньшей мере действиями Брюсселя недовольны почти все входящие в ЕС государства. Трещат по швам все основные гражданские права и свободы, заложенные при создании Союза: беспрепятственное передвижение, свобода выбора местожительства, право на работу и на социальные пособия в любой из стран…
ЕС, безусловно, проходит самое серьезное испытание на прочность в своей относительно недолгой истории. Под давлением проблемы миграции Евросоюз превращается в конфедерацию непохожих народов, чьи традиции, опыт и поведенческие нормы не могут добровольно быть приведены к общему знаменателю.
Ответ на вопрос: как будет выглядеть политическая карта европейского континента через 10-15 лет, не представляется сегодня не только легким, но и возможным. Впрочем, непонятно и то, как в результате всех нынешних тектонических сдвигов изменятся и сами европейцы. Гадать не хочется, а научно обоснованное предвидение еще не сложилось.
Зураб Налбандян