В Лондоне выступил известный галерист и арт-менеджер Марат Гельман, который стал первым дилером современного искусства в СССР. Также он создал первую частную галерею в постсоветской России, курировал известные и скандальные выставки современного русского искусства, создал «Фонд эффективной политики» с Глебом Павловским и внедрил на российской почве профессию политолога. Год назад он переехал в Черногорию, куда его пригласили строить креативную экономику. В Лондоне Марат выступил сразу на двух площадках: в клубе «Открытая Россия» и «Русском политическом клубе».
Несмотря на свою усталость от политики, которую Марат выразил словами о том, что он уже не юноша, ему жалко себя и своего времени, без политической составляющей разговор, как впрочем и все разговоры в Русском политическом клубе, который зарекомендовал себя как живая площадка для политических дискуссий, все равно не обошелся. А все потому, что культуру Марат видит сегодня как единственную возможность развития экономики России.
Почему? А как же богатые природные запасы и ресурсы?
«Если представить, что команда Путина достигла желаемого, то единственное, что они могут сделать — перенести страну на 200 лет назад, — поделился Гельман, добавив, что, по его мнению, ситуация в любом случае истлеет, надо только подождать. — Тем более, что мировое сообщество то же самое делает: ждет. В короткий период крымской истории они пытались влиять на Путина — не получилось. Потом они пытались снести Путина — не получилось. А сейчас они ждут, когда Путин развалит страну, и ничего не делают. Именно поэтому сегодня в России ничего нельзя развивать, и главная стратегия — сохранить себя, потому что когда „Титаник“ идет ко дну, нет никакой разницы, почините вы трубку на рубке или нет».
Сегодняшняя ситуация в России, по мнению Гельмана, ярко говорит о том, что страна теряет время именно в тот момент, когда происходят титанические сдвиги в структуре мировой конкуренции. И если его потерять сейчас, то потом придется развиваться в режиме догоняющего. Однако есть одно поле, в котором массовые, усредненные, удобные к потреблению продукты не пользуются спросом. Это культура:
«Я считаю, что помимо культуры в России ничего не может стать драйвером экономического роста, — заявил Гельман. — Искусство не требует больших инвестиций и позволяет отменить конкуренцию. Для России единственный шанс встроиться в мировую экономическую систему — осознать свой творческий культурный потенциал и научиться его использовать для экономики. Так как в других областях мы уже проиграли. Поэтому той же Москве не надо повторять за Лондоном. Москва интересна Лондону, а Лондон Москве — когда они разные. Надо искать свою функцию. А в России культурно-гуманитарный потенциал есть, так как не все смогли уехать».
Но как развивать этот потенциал на благо экономики? Театры строить?
«Интересный момент: сегодня города — когда я говорю сегодня, я имею в виду ближайшее завтра и самое интересное, что происходит в мире — превращаются в бизнес по обслуживанию свободного времени. Культура в этом сегменте занимает около 40 процентов. Культура превращается в отрасль, а инвестирование свободного времени становится очень важным делом. Свободное время, а не место работы, сегодня определяет человека. И если собрать то, как вы потратили свободное время за год, то можно предугадать, что с вами произойдет. Посмотрите, два суперпопулярных класса в России: быдло и хипстеры. Мы не знаем, где они работают, но мы знаем, как они проводят свободное время. При этом совокупное свободное время — главный ресурс, который есть в мире. А это значит, что начинается цениться не универсальное, а уникальное. Это дает возможность уйти от конкуренции, которая убивает все. И это дает России шанс встроиться в мировую экономику».
То есть городские управления должны привлекать творческих людей, чтобы обслуживать свободное время жителей? В этом смысл?
Оказывается, дело в том, что сотрудничество художника и города наиболее органично. Так как государство смотрит на художника свысока, а это не работает. А вот цели города и художника совпадают: «Оба хотят, чтобы жители ходили в центр города в театр, в музей и на выставку, а не пьянствовать на скамеечках. Оба хотят, чтобы город гремел».
Поэтому у Гельмана родилась концепция о том, что не должно быть никакой централизованной культурной политики, а у каждого города должна быть своя, так как каждый сам себе свой центр и именно потому города друг другу интересны. Важно помнить при этом, что культурная жизнь — это набор событий, а не набор институций.
Ну и, конечно, процесс перестройки страны предполагает неравенство. «Да, маленькие города, если они неконкурентны, будут исчезать. Но идея равенства — это самая опасная идея, которую мы унаследовали от СССР».
С другой стороны — художники в современной России, которые не пошли на компромисс, подвергаются гонениям. Куда, к примеру, пропал Павленский или история с Pussy Riot?
«На сегодня российская культурная политика такова: раньше было хорошо, сейчас плохо, художники — хулиганы, их надо ограничивать. Но проблема еще в том, что люди, которые идут в искусство, не обязаны быть героями. Они хотят быть умными, тонкими, а ситуация говорит: должен быть героем. Вот, например, абсолютно академическая выставка Ерофеева „Запретное искусство“. Он собрал то, что не выставляют в музеях, при том что цензуры официально нет. Раньше было проще: моему папе в пьесах запрещали писать слово „мясо“, потому что не было в стране мяса. А сейчас нет листочков с запрещенными словами, потому кураторы должны опытным путем, собрав работы, которые убирали с выставок, понять, а что же сегодня нельзя». Но даже такое искусство, оказывается, нельзя.
И тут встает другой вопрос, как быть с теми, кто творит в рамках того, что можно? «Художники, которые идут на компромисс, они обречены, потому что творчество предполагает открытость. Нет художника, который говорит, что я хочу быть лучшим художником Харькова! Художник смотрит на мир в целом, в будущее. А эта власть закрывается и смотрит в прошлое. Поэтому в принципе сотрудничество с властью — противоестественно художественной практике».
Поэтому было принято решение уехать?
«Те компетенции, которые я получу сейчас в Европе… Может, через пять лет окажется, что это лучший способ для России тратить мое время! Чем там с кем-то бороться».
Подготовила Кристина Москаленко