Пройдет немало времени, прежде чем британцы узнают, почему Борису Джонсону не дали порулить страной
Приглашение на обед
Хорошо помню февральские дни этого года, когда Дэвид Кэмерон объявил день предстоящего референдума о возможном выходе Британии из ЕС. На самом деле в этом объявлении не было никакой интриги. О проведении референдума известно было давно, и журналисты даже заранее вызнали его дату — 23 июня. Некоторая неясность сохранялась лишь по поводу того, кто из руководства консерваторов откажется поддержать премьер-министра и перебежит на сторону кучки потенциальных беглецов из ЕС.
Особых сюрпризов не ожидалось. Только одно обстоятельство вызывало некоторую тревогу у обитателей Даунинг-стрит и повышенный интерес у столичной прессы. Какую позицию займет Борис Джонсон, у которого как раз этой весной заканчивался 8-летний срок пребывания на посту мэра Лондона. Подключившись к «Брекзиту», харизматичный Борис мог придать дополнительное ускорение кампании евроскептиков. Его популярность сомнений не вызывала. Согласно опросу, проведенному не далее как в апреле по заказу двух лондонских газет, выяснилось, что почти 40% британцев хотели бы пригласить Джонсона к себе на обед; Кэмерона — всего 12%.
Дэйв и Борис знакомы еще с оксфордской студенческой скамьи, вместе занимались спортом, ходили в один и тот же престижный закрытый клуб. Хотя близкой дружбы между ними, кажется, не случилось. Решение Бориса присоединиться к кампании «Брекзита» и взять на себя функции ее знаменосца и пропагандиста, Кэмерон, если верить намекам прессы, воспринял почти как предательство. По-видимому, ожидал, что Джонсон примкнет к «европейцам», и расценил поступок Бориса как прямую претензию на самый главный пост в официальном Лондоне. Между прочим, в Financial Times появился еще более утонченный вариант этой версии. Согласно ей, Джонсон прекрасно понимал, что у идеи «брекзитеров» нет шансов на победу, но хотел свести разницу между результатами той и другой стороны до минимума. Это бы заметно ослабило значение успеха Кэмерона и создало возможность для объявления ему вотума недоверия в парламенте. Тут-то уж Борис надеялся не упустить свою удачу.
Равнение на Черчилля
Реальность оказалась еще круче. «Брекзит» победил, но Джонсон остался без премьерства. Причем в момент, когда казалось, что путь на Даунинг-стрит свободен и выложен для него красной ковровой дорожкой, его вдруг перекрыл третий участник этой сложной многоходовки — главный партнер Бориса по «Брекзиту» министр юстиции Майкл Гоув.
Если Борис обеспечивал «звездный» эффект кампании, то Гоув отвечал за ее политическое и информационное обеспечение. Одновременно он — один из самых близких и доверенных друзей Кэмерона, с которым они давно дружат семьями.
Понятно, что сегодня никто из троих не распространяется на тему об их предреферендумных беседах, спорах и уговорах. В печати мелькают разные слухи. Например, что Кэмерон был крайне удивлен тому, с какой энергией и каким воодушевлением взялся Гоув продвигать в массы идею выхода из ЕС. Вполне возможно, что в его представлении Майкл должен был ограничиться куда более скромной и незаметной ролью в штабе противников Брюсселя.
Древние греки считали, что судьбу человека определяет его характер. Борис Джонсон с этим целиком согласен. Он даже пару лет назад специально книжку про Черчилля написал («Фактор Черчилля»), чтобы получше разобраться в том, как могучий черчиллевский характер воздействовал не только на его собственную судьбу, но и на судьбы миллионов людей в этой стране и за ее пределами.
Борис любит, когда его сравнивают с Черчиллем. Оба начинали в журналистике и никогда не раставались с пером и бумагой. Правда, Уинстон свои первые репортажи передавал с фронтов Англо-бурской войны и даже угодил там в плен, из которого выбирался потом самостоятельно. А Борис прошел первое журналистское крещение в Брюсселе, откуда посылал в «Таймс» едкие заметки про подвиги чиновников Евросоюза. Однажды в 1988 году так увлекся, что для пущей убедительности материала выдумал хлесткую цитату, которая должна была красоваться в статье, как вишенка на торте. Но в Лондоне этот «художественный прием» не оценили и вместо похвалы выставили молодого репортера за дверь.
Обезьяна с китайской вазой
Впрочем, по примеру своего знаменитого предшественника, Джонсон никогда не исчезал с общественной сцены. Про негатив быстро забывали, и Борис снова возносился на гребень. После конфуза с цитатой он вскоре оказался в другой уважаемой газете, а в начале 2000-х даже возглавлял политический журнал консерваторов Spectator. Один из близких друзей Джонсона пошутил по этому поводу: «Доверить Борису важный аналитический журнал все равно что вручить обезьяне старинную китайскую фарфоровую вазу».
Мне трудно сказать, когда и за что именно его прозвали клоуном. За копну непослушных бело-желтых волос, за вечную незлобивую улыбку на лице, за шутки и остроты, которые вылетают из него сами собой без всяких видимых усилий? А может быть, за все это вместе, да еще в сочетании со склонностью к эксцентрическим жестам и поступкам. Между тем, сегодня он вполне серьезен в своих статьях и книгах, был исключительно аккуратен и даже строг все годы работы в мэрии Лондона и когда выступал в защиту «Брекзита».
На следующий день после референдума, когда опьяненные успехом победители задыхались от восторга, Джонсон удивил всех, заявив, что Британия всегда будет оставаться частью Европы и продолжит входить в общий с ЕС торговый и таможенный союз. Конечно, он хотел примирить враждующие лагеря, успокоить бушующие страсти. Но в то же время это были слова истинного европейца, у которого не было намерений отрывать Британию от континента великих либеральных и культурных традиций.
Мне почему-то кажется, что, окажись Джонсон в кресле премьера, бракоразводный процесс лондонских евроскептиков и брюссельской бюрократии прошел бы без душераздирающих истерик и унизительных скандалов. Хотя, кто знает…
А пока, отодвинутый от Даунинг-стрит свими же соратниками, Борис Джонсон отдал свой голос за кандидатуру заместителя министра энергетики Андреи Лидсом (Andrea Leadsom) — пожалуй, самого радикального из «брекзитеров», претендующих на премьерство. Она никогда не была членом кабинета министров, а три года назад называла «Брекзит» катастрофой для Британии. Зато теперь обещает немедленно начать переговоры о выходе из ЕС и завершить их как можно быстрее.
Кто знает, может быть, в ее правительстве Джонсону обещан важный портфель?