Камерная «Чайка» на четверых

С 6 по 11 сентября в Etcetera Theatre можно было увидеть постановку чеховской «Чайки» в прочтении режиссера Виктора Собчака

Пьесы Чехова в Лондоне очень любят, и «Вишневый сад», «Дядю Ваню» или «Чай­ку» можно смотреть в самых разных театрах несколько раз в год. Но в начале сентября англо-русский театр Виктора Собчака Art-Vic поставил в Etcetera Theatre очень камерную «Чайку», которая длится всего лишь полтора часа, а список действующих лиц сок­ратился до четырех героев.

Как признается режиссер-постановщик «Чайки» Виктор Собчак, во многом решение так сильно сократить чеховскую пьесу зависело от выбора пло­щадки: в Etcetera Theatre спек­такли должны длиться не более полутора часов, и Соб­ча­ку пришлось вырезать много сюжетных поворотов и даже любимого персонажа Машу, что­бы уложиться в эти рамки.

В версии театра Art-Vic ос­тались лишь персонажи лю­бов­ного квадрата — знамени­тая актриса Ирина Никола­ев­на Ар­кадина (Лена Найт), ее сын Константин Треплев (Ди­ма Со­ловьев), ее любовник и изве­ст­ный беллетрист Борис Триго­рин (Олег Хилл) и возлюб­лен­ная Треплева, а потом и Три­горина Нина Заречная (Яна Ля­пунова). Благодаря интим­ной обстановке площадки зрители сидят близко к актерам и могут в мельчайших деталях рассмотреть их игру. Лена Найт хорошо отображает стареющую актрису Аркадину, для которой вся жизнь — игра, а все люди в ней актеры, которые должны веселиться и ни в коем случае не скучать. В ка­кой-то момент становится очевидным, что Найт и Собчак превращают Аркадину в дос­таточно злую пародию на многих русских (и не только) женщин, которые до самого гроба будут молодиться, закачивать в себя ботокс и искать себе любовников помоложе.

Треплев и Тригорин в этой постановке — явные противоположности, которые борются за внимание и любовь одних и тех же женщин. Тригорин в каждом из этих столкновений выходит победителем, и неу­дивительно, что Олег Хилл в «Чайке» играет почти полностью счастливого персонажа. Тригорин мечется между дву­мя женщинами и немного пе­реживает, что его постоянно сравнивают то с Толстым, то с Тургеневым, а сравнения эти явно не в его пользу. Но в ос­тальном Хилл изображает до­вольного жизнью человека, ко­торый половину постановки ду­мает только о том, как бы ему побольше рыбы в озере наловить. Герой Димы Соловь­ева, напротив, страдает и от несчастной любви (Тригорина выбирают и Нина, и его мать), и от постоянных сомнений в своих способностях.

Заречная, в свою очередь, становится персонажем, проходящим полный круг от восторженной девочки, которая мечтает о славе и сцене, до повидавшей жизнь актриски, которая увидела обратную сто­рону сцены и, кажется, сош­ла от этого зрелища с ума. Актриса Яна Ляпунова от­лич­но справляется со сценой пос­ледней встречи Нины и Кости, в которой видно, что Нина са­ма уже не понимает, чайка она или актриса, и что вообще для нее значат актерство и слава.

Именно через персонаж Ни­ны становится понятно, что «Чайка» совсем не про лю­бовь, а про желание быть та­лантли­вым, знаменитым и счастливым и про необъятный страх перед бездарностью, за­бвением и ску­кой. Любовь ин­тересует, кажет­ся, только Кос­тю, но это чувст­во радости ему не приносит.

Несмотря на значительные сокращения, Виктор Собчак придерживается чеховского текста и лишь изредка не мо­жет спрятать своего провокаторства, добавив в постановку сцену минета. Впрочем, в ка­ких-то сценах экспериментальности этой постановке как раз не хватает. По ходу спектакля складывается ощущение, что герой Димы Соловьева раз за разом пытается сломать «четвертую», но почему-то бо­ится обратиться к зрителям в зале напрямую. Такой необычный ход очень подошел бы «Чайке» в камерной обста­нов­ке Etcetera Theatre, но Конс­тан­тин предпочел общаться с вымышленными зрителями.

Юлия Юзефович