[vc_row][vc_column][vc_column_text]Что приходит вам в голову при упоминании города Норильск? Никель, холод, плохая экология… О самом северном населенном городе в мире мало кто задумывается, пишет или снимает.
Уникальное место, построенное заключенными, где зима начинается в сентябре и заканчивается в мае, где летом всегда пасмурно, где под землей спрятано полезных ископаемых на сто с лишним лет непрерывной добычи и где неисследованными остаются целых 75% территории — эта странная и загадочная земля для большинства людей словно не существует.
До 90-х годов Норильск фактически был закрытым городом: иностранцев в него не пускали. Затем случился период недолгой оттепели, но в 2001-м город-завод снова закрыли для иностранных посетителей.
Тем удивительнее кажется, что канадский режиссер Франсуа Жакоб (Francois Jacob) не просто заинтересовался городом-загадкой, но и организовал в Норильске съемки документального фильма «Луна из никеля и льда» (A Moon of Nickel and Ice) и, кажется, по-настоящему сдружился с горожанами.
Жакоб рассказывает о Норильске через истории тех, кто это город больше всего любит и ненавидит: бывшего шахтера, директора театра, узника Норильлага, студента, мечтающего только об одном — уехать.
Люди пускают вооруженного камерой Жакоба к себе домой, на репетицию, на работу, едут с ним в автобусе в минус 40 и возвращаются ночью в пургу пешком в блочную девятиэтажку. Одни не стесняются в выражениях, другим немного неловко и они аккуратно подбирают слова. И все это — на фоне суровых пейзажей: «брежневская» застройка, гигантские грузовые машины и странные механизмы, клочья снега под страшным ветром, дым из десятков труб и, неожиданно, среди темноты, вдали, словно искра — расплавленная руда, которую прямо на воздухе переливают из печи в конвертер.
Франсуа Жакоб родился в Канаде, и многое из обыденного для русского глаза ему непривычно: кухни с цветастыми клеенками, водка с закуской, промзоны, заброшенные дома — ему все это кажется символами если не полного упадка, то грядущего заката. Режиссер уверен, что Норильск умирает. Он хочет разобраться в истории города, сохранить исчезающие истории людей, замерзших и погибших про строительстве шахт и заводов, находит воспоминания заключенных, возводивших «старый город» — ныне заброшенный концлагерь, с которого и начался Норильск.
Норильск Жакоба производит гнетущее впечатление. Однако в этом и есть главная особенность авторского документального кино — оно отражает определенную точку зрения. Любой город можно показать и умирающим, и процветающим. Возьмите, например, камеру и пройдитесь с ней по лондонскому Dagenham Dock — увидите полный упадок и разложение.
Взгляд Жакоба цепляется за грустное, страшное и ему, как человеку из другого мира, непривычное: вот бывший шахтер утром кормит кошку и отправляется в токарный цех, застывший во времени — крашеные стены, портрет Ленина в желтой корке пыли. Вот полиция снимает с крыши активиста с флагом: ему запретили почтить память погибших при «Норильском восстании» 1953 года. Вот в пургу по сугробу бредет бродячая собака…
Как бы там ни было, лучше посмотреть на Норильск глазами невеселого Франсуа Жакоба, чем не знать о городе вообще ничего. А ведь его история и вид зачаровывают… Так что фильм выполняет главную задачу любой хорошей документальной ленты — вызывает желание узнать о Норильске как можно больше.
Фильм A Moon of Nickel and Ice показали в Лондоне в рамках фестиваля Open City Docs, который уже седьмой год подряд знакомит зрителей с лучшими режиссерами-документалистами со всех концов света.
Подготовила Елена Майорова[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]