Пока букмекерские конторы принимали ставки на «1917», «Однажды в… Голливуде» и «Джокера», лишь немногие критики осмеливались обратить внимание общественности на самую эзотерическую, даже элитарную часть церемонии — ту, где награждают документалистов.
А ведь у них самые острые сюжеты, самые радикальные высказывания, самые трогательные герои. Многие из этих номинантов через три-четыре года вернутся на «Оскар» в форме игровых картин, но там уже все будет приглажено и не так актуально.
Вы, наверное, замечали, что когда в титрах фильма о реальном человеке появляется хроника о нем, невольно возникает мысль, что даже гениальному актеру не удалось передать всю харизму замечательной личности и что надо бы найти документальный фильм про этого человека и узнать, как все было на самом деле.
Мы решили рассказать сюжеты нескольких оскаровских номинантов этого года, чтобы стало понятно, насколько это завораживающий мир — невыдуманной экранной реальности, где радость и страдание не нуждаются в репетициях и декорациях.
«Американская фабрика» (American Factory)
Завод General Motors в Огайо много лет простоял закрытым и пустым. Но в цеха вновь пришли люди, приехала техника, закипела жизнь. Это китайская корпорация Fuyao, специализирующаяся на производстве автомобильного стекла, выкупила завод и открыла там производство. Счастливые, но бедные, по многу лет безработные американцы жаждут работать там. Рекрутеры восклицают, что это — шанс на большое будущее. А руководство объединяет в пары китайцев-инженеров и американцев-операторов, пошучивая, что у аборигенов толстые и неуклюжие пальцы, но ничего страшного: новые хозяева, если постараются, смогут научить янки, как хорошо работать. «Ослы любят, когда их гладят по шерсти», — отмечают они без тени улыбки.
Президент Fuyao убеждает местных, что это американский завод, здесь даже флаг американский, но лица у трудяг кислые. Что-то не то происходит, они вдруг почувствовали себя нищей колонией, которую строго облагодетельствовала заокеанская митрополия. Зарплаты в два раза ниже, чем были в GM. И профсоюз организовывать запрещают. И за безопасностью труда не следят.
А еще отправляют десант в Китай — поучиться, как работать по 12 часов в день с двумя выходными в месяц. Новые времена уже наступили, надо соответствовать.
«Жизнь настигает меня» (Life Overtakes Me)
Даша знала, что родители привезли ее с сестрой в Швецию из Украины. Однажды ее взяли в суд, где зачитывалось заявление о предоставлении ее семье политического убежища, и вот тогда Даша узнала, что ее отца на родине избивали и пытали, а мать еще и изнасиловали.
Но всех этих фактов шведам недостаточно, чтобы предоставить беженцам место в своей стране. Шокированная девочка поняла, что сейчас ее выгонят из школы, куда она только начала ходить, и что на Украине их ждет расправа. И у Даши в результате этой травмы развился синдром отвержения (Resignation Syndrome). Сначала она постоянно плакала, потом перестала говорить, есть, пить и в итоге погрузилась в кому. Сейчас ей семь лет, но никто не знает, когда она проснется.
Такой синдром в Швеции часто диагностируют с 90-х годов, случаев — сотни, и это всегда дети с травматическим опытом и угрозой депортации. Сначала многие, особенно «правые», считали, что это уловка иммигрантов, но потом стало ясно, что это болезнь, пусть и феноменальная, да еще и ограниченная неким культурным ареалом (правда, говорят, что в Австралии зарегистрировано некоторое количество таких же случаев). Дети погружаются в странную спячку, и никто не может их пробудить, а поскольку случаев стало много, то Швеция решила не предоставлять убежище и на основании этого недуга. Но врачи в фильме утверждают, что исцеление происходит не раньше, чем у членов семьи исчезает ощущение опасности, а на смену ему приходит надежда. Даша и другие спящие герои этого фильма, как Белоснежка, ждут, что их разбудит чудо.
«Пещера» (The Cave)
Восточная Гута, Сирия. Правящий режим и российские военные бомбят город каждый день, где-то из развалин им отвечают, вероятно, ИГИЛовцы, но нас интересует не поверхность. Под крошащимися стенами домов и опустевшими улицами протянулась сеть туннелей и убежищ, настоящие катакомбы, сердце которых — наскоро созданный госпиталь, который все называют Пещера. Там работают профессиональные врачи, есть некоторое количество необходимой аппаратуры, но не хватает медикаментов — ввезти их в осажденный город почти невозможно.
Главврач больницы доктор Амани, женщина лет тридцати, уже шесть лет не покидала Гуту. Она и ее помощники каждый день спасают жизни жертвам бомбежек, преимущественно детям. После каждого налета работы прибавляется, спасти удается далеко не всех. Амани уже давно разучилась плакать, эмоции она позволяет себе только в разговорах по телефону с родными, давно покинувшими Сирию, и молится она только об одном — чтобы Башар Асад не применил химическое оружие. Ну, и понятно, что это обязательно произойдет в какой-то момент. Вот тогда начнется настоящий кошмар в и без того залитой кровью Пещере. За время съемок фильма четверо работников больницы погибли при обстрелах.
«Страна меда» (Honeyland)
Среди песка, травы и камней живет где-то в Македонии женщина по имени Хатидже. Ей за пятьдесят, она ухаживает за полуслепой матерью, которой уже под девяносто. Хатидже никогда не была замужем — может, никогда не пыталась найти себе кого-то. По крайней мере, кажется, что она чувствует себя абсолютно на своем месте, она — часть природы и старается жить в мире со всеми живыми существами.
В ее доме нет бытовой техники, все устроено так, как и у ее предков века и тысячелетия назад. У нее есть пчелиные ульи, она всегда берет себе половину меда — другую оставляет пчелам, чтобы не нарушить баланс и гармонию бытия. Но все меняется, когда по соседству селится турецкая семья, где семеро детских ртов требуют еды (а в перспективе айфонов и университетов, конечно), и там глава семейства, нормальный крестьянин с претензиями на фермерство, тоже считает себя пасечником. Хатидже с изумлением и страхом наблюдает, как потребительски и прозаично он относится к тому, что составляет смысл ее жизни. Понятно, что у него нет времени на любование местными красотами, но все же она привыкла совсем к другому. Обычно такие сюжеты встречаются в религиозных притчах и романах в жанре магического реализма. Здесь все по-настоящему, и снималось целых три года.
Сергей Сычев