«Титан» (Titane), Франция, 2021,
режиссер Жюлия Дюкурно
Каннский кинофестиваль войдет в историю как минимум невероятным конфузом на церемонии закрытия: председатель жюри Спайк Ли запутался в регламенте (или сделал вид, что запутался) и сразу назвал победителя. Новым обладателем «Золотой пальмовой ветви» — самой престижной награды в мире авторского кино — стал «Титан» Жюлии Дюкурно.
«Титан» — фильм-событие, фильм-скандал, который ходил в фаворитах у критиков, но сразу встретил и много противников. Ему не досталось премии ФИПРЕССИ, и даже самые смелые эксперты не решались предсказывать ему победу в том или ином конкурсе. Но Спайк Ли неожиданно показал, что для него свежесть, неожиданность, юмор и драйв в кино гораздо важнее качественно рассказанной истории, гениальной работы с актерами или масштабов режиссерского решения. 2021 год будет годом «Титана», и это свершившийся факт.
Самое неблагодарное дело — пересказывать сюжет «Титана», потому что именно в его поворотах, в игре с жанровыми штампами, в наивном максимализме и неожиданных синефильских цитатах главная сила этой картины. Мы часто забываем, что кино должно удивлять: сегодня такое редко можно встретить и в коммерческом, и в арт-кино. Мы словно все время заказываем одни и те же блюда из давно известного меню и радуемся, когда не подгорело и не пересолено.
Здесь совсем другое. В прологе девочка Алекса едет на заднем сиденье машины отца и дразнит его (видно, что у них сложные отношения), отец теряет управление, и они попадают в аварию. Теперь у Алексы в черепе титановый протез — и перспективы разного рода отклонений. Например, после операции ее больше всего привлекают не мужчины и женщины, а автомобили, к ним у Алексы отношение буквально эротическое. Взрослая Алекса зарабатывает откровенными танцами в автосалоне к вящей радости зевак. Когда один из них начинает приставать, она убивает его — и вдруг в ней открывается страсть к насилию, как у вегетарианки в «Сыром» (дебютная полнометражная работа Дюкурно) появляются обсессии, связанные с мясом. Алекса создает вокруг себя водоворот садистского насилия и действует как воронка, затягивающая одну жертву за другой. А потом в ее жизни появляется новый человек — пожилой бригадир пожарной команды, у которого пропал горячо любимый сын.
Даже это, пожалуй, слишком подробное описание не говорит о фильме ровным счетом ничего. В «Титане» все странно и неожиданно. С детства девочки режиссер мгновенно переключается на вполне дееспособный возраст, хотя мы рассчитывали узнать, как ей жилось с протезом. Убийство возбужденного фаната — то ли первое, то ли сто первое, просто именно оно запускает цепь событий. Что происходит у героини с автомобилями? Отвечают ли они на ее чувства взаимностью? Почему, как, за что? Большая часть вопросов останется без ответов, и иногда «Титан» напоминает затянувшийся ночной кошмар, который движется от образа к образу без всякой логики. В общем-то, это, если подумать, и есть суть кинематографа: нам показывают эффектные картинки, а мы сами пытаемся связать их у себя в голове.
А здесь связи будут еще и синефильскими, что рождает эффект специфической постмодернистской иронии. Так было в «Криминальном чтиве», с которым «Титан» уже сравнивают: там гангстерская болтовня сама по себе не смешна, но в контексте гангстерского кино пародийная функция срабатывает мгновенно. Поэтому «Криминальное чтиво» — комедия. То же с «Титаном», который требует от зрителя некоторой насмотренности. Например, понятно, что больше всего общего у фильма с эстетикой раннего Дэвида Кроненберга: «Видеодрома», «Обеда нагишом», «Экзистенции», а прежде всего — «Автокатастрофы», герои которой испытывают эротическое возбуждение от своих травм, полученных в аварии, и автомобилей. Здесь есть чуть-чуть «Необратимости» Гаспара Ноэ, чуть-чуть «Прирожденных убийц» (или «Бонни и Клайда») и «Священных моторов» Леоса Каракса, «Ребенка Розмари» Романа Поланского. Есть прямая цитата из «Высшего общества» Клэр Дени, есть мотивы «Орландо» Салли Поттер (естественно, по роману Вирджинии Вульф). Пожалуй, и от вечных страдальцев Ким Ки Дука тут тоже что-то осталось.
За счет этого обилия намеков и резких переходов от одного настроения к другому возникает гротескное поэтическое повествование, которое при буквальном восприятии шокирует вплоть до истерик, выбеганий из зала и, как говорят, даже обмороков, но при правильном подходе доставляет огромное эстетическое удовольствие и оказывается на поверку жизнеутверждающим и радостным гимном любви. А еще религиозной притчей, где есть и блудный сын, и отпрыск Ноя Хам, и апостолы, и непорочное зачатие, и еще много всего, обработанного фантазией режиссера до состояния идеального китайского блюда. Искусство повара в Поднебесной заключается в том, чтобы было непонятно, из чего и как именно сделано блюдо, а использует он в качестве ингредиентов все, кроме луны и ее отражения в воде.
Именно это увидело жюри Спайка Ли, а с ним и существенная часть тридцати тысяч каннских зрителей — те, у кого хватило чувства юмора и эрудиции, чтобы распознать в как бы боди-хорроре нежанровое, по сути, кино, где иногда слишком много хулиганского юмора, недюжинного интеллекта и доходящей до предела интимности. Фильм запретят во многих странах, его будут ругать за дурной вкус и смакование насилия (а это значит, что режиссеру удалось ввести простодушного зрителя в заблуждение). В Великобритании дата выхода в прокат пока неизвестна, а в кинотеатрах Франции его уже показывают, и многие парижане с преувеличенным возмущением покидают сеансы. И все же это лауреат Канн — и пожалуй, в этом году он наиболее других фильмов достоин такого звания.