Доверяй, но проверяй

Я уже не первый раз обращаюсь к теме различий между англичанами и рус­ски­ми или, политкоррект­ности ради, скажу между анг­лийским подходом к решению разных вопросов и старым добрым советским ми­ровоззрением, но чем больше я изучаю тему, тем боль­ше мне кажется, что мы вообще находимся в разных плоскостях.

В этот раз я рассматривала этот вопрос с точки зрения сдачи экзаменов и всевозможных тестов. Самой мне приходилось сдавать немало экзаменов в Англии — несколько экзаменов по английскому, пару по не­мец­кому языку, экзамен на знание жизни в Велико­бри­тании, теорию вождения и еще парочку по работе. А когда пришла очередь са­мой проводить тесты для студентов, начала понимать, почему на всех экзаменах в Англии такая суровая дисциплина. Вроде англичане обычно занимают позицию «не пойман за руку — не вор», а как дело доходит до экзамена — сразу ощущение концлагеря. Шаг в сторону — побег.

Сразу оговорюсь, несмотря на прекрасные отметки в дипломе и общую одаренность, «бо­тани­ком» я никогда не была, пе­рио­дически прогуливала лек­ции и помалкивала на се­мина­рах, по­этому от экзаменов ме­ня не освобождали. Как это во­дится между студентами, особенно проживающими в общежитии, интенсивная учеба на­чиналась в последние три дня перед эк­заменом. Эк­замены я сдавала неплохо, даже по неп­рофиль­ным предметам, полагаясь на крепкую память и хо­рошо под­вешенный язык. По непро­фильным предметам, ко­торые никак не давались — эко­номи­ка какая-нибудь или философия, добросовестно писала шпаргалки, полагаясь на то, что если воспользоваться не удастся, все равно что-нибудь запомню, пока пишу. Шпар­гал­ки у меня получались мощные, по ним потом учебные пособия, наверное, можно было издавать, но для меня тогда самое главное было — сдать экзамен и забыть этот кошмар. Все ж понимали, что экзамен — это лотерея, вопрос личного везения, результат хороших или не очень отноше­ний с пре­подавателем и все в таком ду­хе. Мы все отлично друг друга понимали и поддерживали. Кроме отличников, конечно.

В Англии мне сразу рассказали, во что могут вылиться любые махинации на экзамене, причем даже самые невинные, поэтому все мои прошлые та­ланты пропали втуне. Все эк­за­­мены по английскому языку сдавались самым добросове­ст­ным образом. Не всегда на же­лаемую оценку, но немного подготовки — и результат улуч­шался. Отличник-муж сразу предупредил, как строго обстоят дела с экзаменами в Англии. Правда, в отличие от России, никакого человеческого фактора — имя студента зачастую шифруется, чтобы экзаменатор не знал, чью работу проверяет, да и экзаменторы часто приглашены со стороны, чтобы уж совсем объективно. Поэтому любое жульничество на экзамене может иметь серьезные последствия. Муж сказал, что когда один из его одноклассников был пойман со шпаргалкой на последнем эк­замене A-level, его заставили пересдавать все предыдущие экзамены. Я сразу вспомнила, что творится с экзаменами по ЕГЭ в России, когда учителя чуть ли не пишут за учеников тесты, и поняла, что объяснить это англичанину будет невозможно.

Если речь идет о «взрослых» экзаменах, то, например, за ма­хинации на тесте на знание жизни в Великобритании пи­шется докладная в Хоум-офис, что может повлиять на иммиг­рационную историю са­мым неблагоприятным образом. Ну и позорное выдворение с экзамена. Разумеется, мне совсем не хотелось вылететь с экзаменов, когда за них заплачено от £50 до £140 личных денег и на карту поставлены новая работа или продление визы.

Тогда мне казалось, наблюдатели проявляют слишком много усердия и превращаются в тюремных надзирателей, как будто бы я пришла на эк­замен с единственной целью — списать правильные ответы с подушечек своих пальцев. Уве­рена, что если бы этот тест сдавали коренные англичане, они бы тут же кинулись пи­сать жалобы о неуважительном обращении и презумпции невиновности. А поскольку тест сдают исключительно им­мигранты, то отношение к ним со стороны наблюдателей пред­взятое. Такой я сделала вывод. Нам столько раз повторили, чего нельзя делать во время экзамена, что я уже боя­лась чихать, а когда моя соседка спросила, нет ли у ме­ня салфетки, я испепелила ее взглядом: сейчас меня выставят из комнаты за общение с соседом по парте, и мне придется платить заново.

Мой первый опыт экзаменатора

И вот пару лет назад настал мой черед принимать тест по окончании курса русского язы­ка, уже в роли преподавателя. Это еще не официальный экзамен — там приглашают не­зависимых экзаменаторов, ко­торые никогда не учили этих студентов, чтобы их нельзя было разжалобить, подкупить или запугать. Тесты, которые пишут мои студенты, тоже проверяются независимыми преподавателями, так что моя задача — провести с ними устный экзамен и организовать прослушивание. Чтение и грамматическое задание они выполняют в выданных перед тестом распечатках, и эти бу­маги тоже уходят на проверку другому преподавателю, чье имя студенты не знают, да и я, признаться, тоже. На парте не должно быть никаких книг, тетрадей и словарей, составленная дома тема рассказывается по памяти. На весь тест отводится час времени, по 15 минут на каждый модуль.

Мой первый опыт: один англичанин, вторая девушка, скажем, азиатского происхож­дения, оба мои студенты. Аб­со­лютно разный подход к уче­бе, работе и жизни. С англича­нином мы уложились в 50 ми­нут. Он написал все, что помнил, ответил на все вопросы и откланялся. Я предложила ему составить план устной темы для опоры, но он отказался. Со второй студенткой мы сидели два с половиной часа. Почув­ствовав у меня отсутствие четких критериев по строгости и смутное представление о своем поведении во время экзамена, безбожно давя на наши хорошие отношения и мою мягкую натуру, она выжала из меня по максимуму. Запись устной темы мы с ней делали четыре раза, потому что всякий раз, когда она спотыкалась, она на­чинала причитать, что она в таком стрессе, что все забывает, и мне пришлось останавливать запись. Я разрешила ей составить план темы на анг­лийском — она умудрилась на­писать русские слова латинскими буквами в надежде, что я не замечу. Но я заметила — подобного опыта у меня у са­мой предостаточно. Когда я на­чала задавать вопросы по пред­ставленной теме, она рас­плакалась и заявила, что не понимает вопросов, и я должна их перефразировать — а то как она будет отвечать на воп­рос, которого не понимает? Пришлось опять перезаписывать. Письменную часть вместо 15 минут она выполняла 30, и я просто не знала, имею ли я право просто отобрать у нее бумаги, потому что время дав­но истекло, а она не реагирует на мои намеки. Пока она вы­полняла письменное задание, она беспрерывно комментировала, что она не знает всех этих слов, что мы не проходи­ли эту тему, что этой темы во­обще не было заявлено в прог­рамме. Всеми правдами и не­правдами она умудрилась вы­тянуть из меня значение па­ры незнакомых слов, и по окончании теста я чувствовала, что провалила тест сама. Я поняла, что совершила ошибку: у меня не было намерения завалить ее тест, и я переживала за ее результаты, в конце концов это ведь также оценка моей работы, — но не обнаружив жестких границ и непреклонных моральных принципов, она немедленно воспользовалась ситуацией в свою пользу.

С теста я вышла в раздвоен­ных чувствах, рассказала ве­че­ром мужу. Он просто подс­кочил на стуле и заявил, что такого ни в коем случае нельзя допускать, что все перечисленное называется страшным словом «cheating», и если ад­ми­нистрация колледжа узнает о том, что я способствовала по­добному поведению, то я по­теряю не только работу, но и преподавательскую лицензию. Пришлось идти на следующий день к начальству и объяснять ситуацию. Мол, допустила слабинку, не сориентировалась по ситуации. Они быстро въех­али в суть дела и без пуб­лич­ности и расследования ан­нули­ровали результаты теста и на­з­начили студентку на пов­тор­ный тест с другим препо­да­ва­телем. Ска­зали, что по­сколь­ку это не офи­циальный экзамен, а теку­щий тест, они не будут подни­мать много шу­ма. Уж не знаю, как они объ­яснили ей не­обхо­димость пересдачи. Я сделала свои выводы на будущее.

После этого инцидента отло­вила в коридоре колледжа то­го англичанина, который сдавал тест первым, и спросила, почему он не воспользовался моим предложением выписать наиболее сложные слова на бумажку, чтобы не споткнуться на их произношении, и ни разу не спросил значения того или иного незнакомого слова. Он посмотрел на меня в изумлении и ответил: «Но это же cheating!». И когда я провокационно спросила, не переживает ли он, что получил меньший балл, чем мог, он простодушно ответил: «Значит, я недостаточно хорошо подго­то­вился». Я тогда совсем пош­л­а ва-банк и спросила, не ме­шает ли ему излишняя честность в работе. Кажется, он вообще не понял, о чем я говорю. Сказал, что за махинации можно поте­рять не только ра­боту, но и де­ловую репутацию. А он ее не первый год создает. Пожалуй, нам никогда не понять англичан!