В начале декабря в Лондоне прошли три встречи с писателем Дмитрием Быковым. Казалось бы — Быков в Лондоне такой частый гость, что скоро не останется ни одного русскоязычного жителя мегаполиса, у которого бы не было фото, автографа или воспоминания о творческом вечере этого автора. Но каждый раз Быков каким-то невероятным образом собирает полные залы.
Так, 4 декабря он выступил в клубе «Открытая Россия» с лекцией «Честертон и Уайльд: два христианства», итог которой свелся к тому, что истинное христианство включает в себя обе модели мировоззрения, как любимый Честертоном порядок и уют, так и воспеваемый Уайльдом снобизм и эстетизм.
5 декабря по приглашению проекта «Прямая речь» Быков провел дискуссию с Акуниным в формате цикла «Литература про меня». А уже 6-го выступать в этом же формате в гости к Быкову пришел Кончаловский. Интересно отметить, что во время этих двух мероприятий Быков встал в роль провокатора — шутил, вредничал, ехидничал и непринужденно задавал неудобные вопросы более сдержанным собеседникам. В итоге обычно серьезные и спокойные собеседники заражались, расслаблялись, раскрывались и тоже начинали шутить, острить и по-человечески искриться. Поэтому если кто-то пропустил эти мероприятия, знайте, что вы пропустили шанс посмотреть на то, как спорят и шутят гении.
С Акуниным говорили об истории. «Скверная эпоха — это когда человеку выгоднее быть плохим, чем хорошим, — сказал Акунин. — Сегодня у человека в России есть выбор. Если он выберет быть хорошим, его не расстреляют и не посадят в тюрьму, он просто не сделает себе карьеры. Поэтому сравнивать сегодняшнюю Россию с 37-м нечестно». На что Быков спарировал: «А я вам больше скажу, в 70-х (в России) сидело больше плохих людей, чем сейчас. Сидело больше воров, убийц, а сегодня они сидят в совершенно других креслах». При этом основным аккордом выступления Акунина стала мысль о том, что современная российская политическая система была позаимствована у Орды, и пока эта матрица не перестроится, ни один лидер ничего не сможет изменить по сути. Тем не менее, Акунин отметил, что «россияне, живущие за пределами России, должны напоминать окружающим „туземцам“, что Россия — это не страна Путина. А что это страна, имеющая культурные традиции». На что Быков выпалил в духе Артюра Рембо, который любил наблюдать за уродством, что наш опыт «очень противен, но очень интересен».
6 декабря перед началом встречи с Кончаловским Быков заявил, что корреспонденты российских изданий, которые присутствуют в зале, зря потратили время, потому что ничего такого, о чем можно написать донос, сказано не будет, а разговоры умных «для вас так же мучительны, как сероводород». Говорили про кино. О Кончаловском Быков сказал, что всегда приятно увидеть большого человека накануне того, как он создаст шедевр, потому что после его создания он впадает в депрессию. «Всякая тварь грустна после соития. Так что после шедевра всегда тяжело». На что Кончаловский ответил, что в кинематографе очень сложно понять, что получится, потому что кирпичики, из которых складывается фильм, могут быть из золота, а дом из них получится никакой, и наоборот — кирпичики могут быть из кизяка, а дом выйдет прекрасным. Если говорить о сегодняшнем кино, то мы все, по мнению режиссера, привыкли жить в «диарее образов». Вообще, признался Кончаловский, он больше не хочет снимать фильмы с артистами, но хочет снимать фильмы с людьми.
Кристина Москаленко
Фото лектория «Прямая речь. Лондон»