История должна быть такой, какой была

Людям нужно знать, что считалось раньше правильным, даже если потом оценки изменились

Раньше мне казалось, что позывы к перекройке прошлого свойственны исключительно авторитарным политикам, которые ищут возможности легитимизировать себя в глазах населения. Но сегодня неутолимый зуд «перемонтировать» события и факты национальной и мировой истории, перетасовать колоду знаменитых персонажей дней минувших наряду с вождями и диктаторами ощущают, оказывается, и многие рядовые граждане.

Мудрый сын Бристоля

В самом центре города Бристоля стоит внушительных размеров памятник, установленный в конце XIX века в честь Эдварда Кольстона. В энциклопедиях того времени об этом человеке сказано: «Кольстон (Edward Colston, 1639 — 1721) — известный английский филантроп, сын зажиточного бристольского купца, по убеждениям страстный тори. Пожертвовал до 100 000 фунтов стерлингов на разные благотворительные учреждения; член парламента» (цитата из российского словаря Брокгауза и Ефрона). Деньги немалые. Сто тысяч фунтов того времени сегодня составляют приблизительно £10 млн.

Крупных филантропов в английской истории было немало и, да простят меня бристольцы, этого имени я раньше не слыхал. Но для них фамилия Кольстон — своего рода икона. Она сопровождает их на каждом шагу. В этом городе его именем названы полтора десятка улиц, три школы, больница и даже ежегодная торжественная служба в местном англиканском соборе. «Кольстон», вмещающий более двух тысяч зрителей, — один из крупнейших концертных залов не только Бристоля, но и всей Англии.

Не удивительно, что на постаменте статуи филантропа высечены слова: «Установлен гражданами Бристоля в память об одном из самых добродетельных и мудрых сыновей их города».

Снести работорговца?

Как же должны были чувствовать себя жители города, когда в газете Bristol Post появилась страстная статья вышедшего на пенсию журналиста Мика Гарднера, в которой он назвал Кольстона «одним из самых страшных злодеев в истории Британии». «Настало время переименовать улицы, концертный зал и офисное здание в центре города — все, что носит имя Кольстона», — потребовал отставной журналист. А самое важное, считает Гарднер, — обязательно убрать с центральной площади памятник с шестиметровой статуей.

За что же обрушился Мик Гарднер на человека, сделавшего так много для процветания своего родного города? Журналист не без основания считает, что значительную часть своего огромного состояния Эдвард Кольстон нажил за счет активного участия в работорговле. В 60-х годах XVII века у него в Лондоне был торговый дом, предлагавший покупателям материи для пошива одежды, заморское вино, сахар и рабов. В эти годы Лондон  стремительно богател за счет огромного размаха работорговли, которая главным образом осуществлялась через бристольский порт. Позже он занял должность заместителя управляющего Королевской африканской компании (Royal African Company), получившей от короля монопольное право на работорговлю. Она поставляла в английские колонии Восточной Америки десятки тысяч африканцев, руками которых возделывались огромные сельскохозяйственные плантации новых поселенцев.

Именно с подъемом африканской работорговли в XVII и XVIII веках связывают историки расцвет бристольского порта. Местные купцы вывозили «живой товар» из Африки в североамериканские и карибские колонии. Кстати, Бристоль прославился в те времена и как столица шоколадной промышленности. Ведь сюда приходили с Ямайки и из Африки суда, трюмы которых были забиты какао, патокой и сахаром.

Бристоль сохранял свое значение ведущего порта Британской империи на протяжении всего XVIII века.  Естественно, что город продолжал богатеть и развиваться. Положение изменилось лишь в XIX веке, когда он стал уступать свои передовые торговые позиции Ливерпулю и Глазго. Причиной этого было не только бурное развитие хлопчатобумажной промышленности на севере страны, но и потеря тринадцати колоний в Северной Америке, а также запрет работорговли в 1807 году.

Читайте таблички!

Не очень репрезентативный опрос жителей города по поводу предложения о сносе памятника, проведенный местной газетой, показал, что отнюдь не все бристольцы в восторге от идеи Мика Гарднера. 56% из 1100 проголосовавших выступили против сноса, 44% — за. Мэр Бристоля Джордж Фергюсон занимает осторожно-умеренную позицию. По его словам, ежегодные празднества в день рождения Кольстона «могли бы быть и поскромнее».

Учительница математики Джудит Томсон убеждена, что город должен бережно относиться к памяти Кольстона. «То, что он сделал для Бристоля, нельзя забывать, — говорит она, — если бы не его пожертвования на школы, тысячи и тысячи детей не получили бы приличного образования, а значит, были бы обречены на прозябание во взрослой жизни. Он построил на свои деньги две богадельни. Во времена, когда государство еще практически не заботилось о несчастных! Его щедрость помогла улучшить социальную ситуацию в городе. Это и есть истинный патриотизм.»

А сотрудница концертного зала, носящего имя «работорговца», на мой вопрос пожала плечами: «Конечно, он много сделал для Бристоля, но, откровенно говоря, я бы не возражала, если бы наш зал переименовали, — призналась она, — а то некоторые темнокожие артисты не хотят здесь выступать».

Айдан Маккод, директор международной общественной организации «Против рабства», предлагает в качестве первого шага установить на постаменте памятника Кольстону табличку, информирующую о том, как было нажито его состояние. Но разве один только Бристоль богател на работорговле? А как же быть с Лондоном, где, если разобраться, тоже немало памятников, воздающих дань уважения знаменитостям, чьи руки тоже были не вполне чисты.

Снося памятники и вычеркивая имена из энциклопедий, мы только переделываем историю, лишаем прошлое человечества важных фактов, без которых наше прошлое становится беднее и примитивнее. Выход, как мне представляется, как раз в том, чтобы дополнить ее, сохранить многообразие поступков, мыслей, характеров.

И еще одно немаловажное обстоятельство: занимаясь работорговлей, Кольстон не нарушал законов, ибо в XVII веке такой бизнес был вполне легальным. Как говорил Нельсон Мандела, старые мемориалы следует сохранять, чтобы у будущих поколений была возможность смотреть на историю во всей ее полноте. «Людям надо знать, что считалось раньше правильным, даже если потом оценки изменились», — говорил первый президент ЮАР.

Photo: geograph.org.uk