Пять важных художников, работы которых можно увидеть в постоянной экспозиции Tate Modern
В лондонской галере Тейт Модерн есть небольшой зал, посвященный мировому сюрреалистическому течению, когда художники, вдохновленные идеями Фрейда о подсознании, выплескивали на холст загадочный внутренний мир чувств и образов.
Сальвадор Дали (1904-1989) — испанский живописец, график, скульптор, режиссер и писатель. Многочисленные детские страхи и даже фобии, например, страх перед кузнечиками, сделали его чудаковатым и эпатажным ребенком, а впоследствии и художником, чьи провокационные и порой ужасные поступки далеко не всегда стоило понимать буквально. Дали заявлял: «Сюрреализм — это я». На одной из самых известных работ «Метаморфозы Нарцисса», 1935 вы увидите интерпретацию древнегреческого мифа о прекрасном юноше Нарциссе, который любил только самого себя и разбил сердца многих девушек. Дали в тот момент увлекался изучением природы галлюцинаций и иллюзий и показывает нам Нарцисса несколько раз, как бы последовательно рассказывая эту историю. Суть метаморфозы — в превращении фигуры нарцисса в огромную каменную глыбу, а головы — в яйцо (или луковицу). Дали обыгрывает здесь испанскую поговорку «Луковица в голове проросла», которая обозначала навязчивые идеи и комплексы. Работа была показана Зигмунду Фрейду.
На четырех незамысловатых картинках под названием «Мужчина с газетой», 1928 отчетливо проявляется обескураживающий стиль бельгийского художника-сюрреалиста Рене Магритта (1898-1967). Художник предпочитал неявную провокацию открытым публичным действиям и известен как автор остроумных и вместе с тем поэтически загадочных картин, на которых обычные предметы почти никогда не теряют своей предметности: не растекаются, не превращаются в собственные тени. Однако странное сочетание этих предметов напоминает ребусы и заставляет задуматься об обманчивости видимого.
Каталонский (испанский) художник, скульптор и график Хуан Миро (1893-1983) был близок к сюрреализму, его работы похожи на бессвязные детские рисунки и на них изображены фигуры, отдаленно похожие на реальные предметы. «Голова каталонского крестьянина», 1925 — одна из самых важных работ художника середины 1920-х годов. Долгое время считалось, что картина была создана в измененном состоянии. Этот миф был поддержан самим художником, который писал, что «в 1925 году я рисовал почти полностью из глюцинаций». Тем не менее при внимательном рассмотрении видно, что Миро наметил композицию так же тщательно, как он это делал в более ранних работах. Миро писал, что его вдохновил на эту работу вид крестьянина на охоте, одетого в узнаваемую шляпу — барретину, которая является символом каталонского национализма. Таким образом Миро ответил на преследование каталонского языка правительством Испании в тот период.
Американский художник французского происхождения Ив Танги (1900-1955) смог ухватить бессознательное ярче, чем любой другой. В 1925 Танги примкнул к движению сюрреалистов, активно участвуя во всех выставках, он создавал дадаистские коллажи и «автоматические» рисунки, стремясь выразить импульсивный поток сознания. К концу 1920-х годов нашел свою коронную тему — причудливый пейзаж-«галлюцинацию» с зыбкими пространствами моря или пустыни, заполненными фантастическими объектами. Его персонажи парили над призрачными ландшафтами и увлекали зрителя в мир грез и галлюцинаций. На переднем плане картины «Лазурный день», 1937 расположены объекты, которые с трудом поддаются рациональному объяснению.
Леонора Каррингтон (1917-2011) — английская художница, скульптор и писательница. Дочь богатого промышленника с детства отличалась бунтарским нравом и непокорной фантазией, сбежала в Париж с Максом Эрнстом, который в тот момент уже являлся признанной фигурой мирового авангардизма и сюрреализма. Он стал ее учителем и любовником, однако этот союз привел ее к многочисленным нервным срывам. Вторую половину жизни Каррингтон прожила в Мексике, где наконец обрела признание и любовь. Рисунок «Вы знаете мою тетушку Элизу?», 1941 включает в себя один из любимых образов Каррингтон — лошадь. Фигура, одетая в человеческую одежду, с лошадиной головой и с распятием в руке возвышается над зловещим партнером. Именно изображение лошади, как считается, открывало для Каррингтон доступ к ее тайному миру, поддерживало ее внутреннюю реальность и энергию, которая давала ей силы преодолеть иррациональность человеческого бытия. Здесь также может быть зашифровано разочарование художницы в католицизме или даже ее любовные переживания.