«Турбулентное лидерство нового премьер-министра есть симптом, а не причина болезни», — говорит британская пресса
Ночной разговор над облаками
Лет 20 назад мне привелось лететь ночным рейсом «Аэрофлота» из Лондона в Москву. Усталость сморила. Хотелось откинуть спинку кресла, вытянуть ноги, закрыть глаза и отключиться. Но что-то мешало. На всякий случай приподнялся и как бы случайно взглянул на соседей сзади: не причиню ли им сложностей? Сзади меня сидели двое пожилых людей. Женщина спала, подобрав под себя колени, мужчина делал вид, что пытается смотреть в окно, но с высоты десяти тысяч метров рассмотреть что-либо интересное на чужой земле было явно чрезмерной задачей. «Разведка» показала, что женщине я не помешаю, а ее мужу тем более. Вернувшись в исходное положение, я осторожно отодвинул свое кресло наполовину возможного и закрыл глаза. Правда, уши еще работали. И вопрос дамы к своему мужу, хоть он и был произнесен почти беззвучным шепотом, вполне четко вместился в мое левое ухо: «Дима, а куда ты дел свой партбилет? Я не помню, чтоб мы об этом говорили».
«Ничего, утром освежу твою память отличным кофе, сразу вспомнишь».
Это не была угроза. Сосед не зря старался найти что-нибудь интересное за окном. В то, что он не раз и не два рассказывал супруге историю исчезновения своего партбилета, я легко поверил. Прошло около минуты, и женщина прошептала слова, которые сразу объясняли ее беспокойство: «Ну, как же так? Столько лет ответственной работы, столько речей, заседаний, книг, банкетов…»
Она собиралась перечислять и дальше, но муж прервал вереницу ее воспоминаний. «Я тебя умоляю, остановись! Последние годы ты живешь совсем в другом мире, где всего этого, слава богу, нет и больше не будет! Есть эта „Единая Россия“, которая никому не интересна и не нужна. Ее история будет еще короче, еще постыднее… Скажи спасибо, что мы с тобой не имеем с ней ничего общего, что дети получили европейское образование, что ты каждое лето ездишь отдыхать на лучшие мировые курорты, лечишься у знаменитых врачей, летаешь в Италию на оперные премьеры. Ну не плачь ты бога ради по этому большевизму, который так изуродовал твою родину…»
Тори на последнем издыхании?
«Британская Консервативная партия умирает». Так начал свою колонку в минувшую субботу знаменитый комментатор газеты The Times Мэтью Пэррис. «Турбулентное лидерство нового премьер-министра есть симптом, а не причина этой болезни, которой моя партия заразилась многие годы тому назад».
То, что произошло на минувшей неделе, не может быть стерто из памяти Британии, а заодно и всей Европы. Соединенное Королевство преподало отличный урок того, к чему приводит популизм, когда его выпускают на волю в демократическом обществе.
Брат на брата
Внешне они очень похожи, хотя разница в возрасте значительная. Джо — самый младший из детей в этой семье. Проигрывает Борису целых шесть лет. С 2010 года является депутатом парламента от партии тори. Несколько раз занимал министерские посты в правительстве Дэвида Кэмерона и Терезы Мэй — отвечал за транспорт, потом за Лондон. Но истинный конек Джо — британское высшее образование. Именно это направление он возглавил, когда впервые оказался членом правительства Ее Величества.
Если почитать историю семьи Джонсонов: детство, полное родительских измен, психических заболеваний, эмоциональной жестокости и пограничного пренебрежения, не удивительно, что младшие Джонсоны всегда держались вместе — «Джонсоны против всего остального мира». Какими бы ни были их опасения по поводу политики Бориса, братья и сестры считают его своей опорой, своим лидером. Джо Джонсон оспаривал утверждения о том, что он присоединился к правительству брата для того, чтобы увести его от «Брекзита» без сделки, но верно полагать, что не поддерживать Бориса вовсе для него было просто невообразимо.
Младший брат в отличие от старшего не болеет себялюбием, не мечтает проснуться утром в резиденции премьер-министра. По мнению тех, с кем он близко знаком, Джо скромен, добр, учтив. В отличие от старшего брата Джо — отличный семьянин, любящий муж и отец.
Перефразировав знаменитую фразу Толстого, можно сказать, что «каждая несчастная политическая семья несчастна по-своему». У Джо Джонсона столкновение произошло между его семьей по родству и той, которую он создал. Супружеская пара может с радостью поддержать разные политические партии, если они разделяют те же внутренние ценности. Но жена Джо Джонсона, журналист The Guardian Амелия Джентльмен, провела год, разоблачая отношение тори к мигрантам поколения «Уиндраш», которое она представила не только как политическое, но и моральное надругательство. Эта идея настолько укоренилась в ее взглядах, что, когда ее муж приблизился к кабинету тори, она тут же вступила в Лейбористскую партию Джереми Корбина.
Когда он объявил в парламенте, что покидает кресло депутата Палаты общин и должность министра правительства, возглавляемого его старшим братом, многие присутствующие вспомнили ситуацию четырехлетней давности, когда младший из братьев Милибэндов почти в буквальном смысле вонзил нож в спину старшего брата Дэвида, который при последнем премьере-лейбористе занимал пост министра иностранных дел и пользовался большим уважением в дипломатических кругах Запада.
Возможно, «Брекзит» разделил семью Джонсонов, увы, как и многие другие семьи, обнажил скрытые до этого гневные чувства о том, из чего должна формироваться нация и кто имеет право в ней жить.
Кто виноват?
В своей статье «Не обвиняйте Бориса Джонсона в крахе тори» журналист Мэтью Пэррис говорит о том, что партия консерваторов умирает, но повесить это «убийство» на Бориса Джонсона никак нельзя: «Вина должна лежать на плечах Консервативной партии, всей Консервативной партии и только Консервативной партии. Они одни навлекли на нас эту проблему с „Брекзитом“. В наше время небрежное использование аналогии психических расстройств в качестве метафоры для глупости рассматривают негативно, но я пишу вполне серьезно. Что-то безумное укоренилось в нашей партии, и наша внутренняя защита — наша иммунная — кажется слишком слабой, чтобы идентифицировать этот новый джихадизм, противостоять ему и отразить его».
Он говорит о 21 депутате, перешедшем на «другую сторону», как о храбрецах, нежели мятежниках, считая, что они представители более крупной, но пока молчаливой группы на правительственных скамьях, которые предпочитают бороться за то, во что верят, а не сдаться и плыть по течению. А то, что на них немедленно указали пальцем и назвали повстанцами, только показывает, насколько старая партия была доведена до экстрима. Консервативной партии он пророчит конец. «Боюсь, уже слишком поздно отступать. Остается слишком мало того, что когда-то составляло ядро партии, чтобы вернуть все предприятие тори к здравомыслию».
Что касается Джонсона, то и его положение довольно шаткое: в политике у него есть друзья, но ненадежные. Да и у оппонентов и некоторых коллег по цеху может вдруг прорезаться голос…