«Гнев человеческий» (Wrath of Man), США, 2021, режиссер Гай Ричи
«Джентльмены» в прошлом году для миллионов людей стали отдушиной. Из Китая на весь остальной мир надвигалась таинственная зараза, двери квартир, как и кинотеатров, постепенно закрывались, ужас нарастал, а на экранах, сначала на больших, а потом и на домашних, устраивали комические разборки стильные авантюристы с внешностью любимых актеров. Специально сшитые для фильма клетчатые костюмы в итоге стали продаваться через интернет, можно было облачиться в цвета спортивной банды Колина Фаррелла (вернее, Тренера, которого Фаррелл блистательно сыграл) и выходить в «Зум» прямо с ультрамодным «луком». В России так после выхода «Брата» стали расхватывать свитера «как у Данилы Багрова».
Все это безобразие было настолько веселым, что хотелось продолжения банкета. Казалось, Гай Ричи должен сделать что-то в том же духе: красочное, разухабистое и запредельно стильное. Чтобы традиция «Карт, денег и двух стволов» жила и здравствовала. Все к тому шло — внушало оптимизм и то, что Ричи вновь позвал на главную роль Джейсона Стейтема, которого когда-то открыл для кино, но с которым не работал очень давно, с «Револьвера» 2005 года. Стейтем с тех пор превратился уже не то в артефакт, не то в живой анекдот: другие режиссеры заставляли актера повторять в разных вариациях штампы, созданные для него Гаем Ричи. Поэтому из обильной и беспорядочной фильмографии Стейтема вряд ли кто-то сможет назвать более пяти фильмов, а если выкинуть оттуда франшизы «Неудержимые» и «Форсаж», то станет совсем тяжело. Зато Стейтем умеет быть смешным в кадре, где он ничего не делает и не говорит, за него играют огоньки в глазах. Тем этот артист и ценен.
Но то, что получилось в итоге, понравится не всем. Шуток в «Гневе человеческом» мало, все сплошь многозначительный пафос — Ричи словно бы решил в одночасье стать взрослым и сделать большое кино с миллионом скрытых цитат из Библии. Даже автомобильные номера у него ссылаются на главы и стихи из Писания, а имя главного героя — Эйч — перекликается с Holy Christ, о чем прямо говорится в одной из сцен. Впрочем, дух здесь совсем не новозаветный, и большая часть аллюзий связана с дохристианским мировоззрением, когда око за око и зуб за зуб. Поэтому Эйч закрывает лицо, как Моисей, чтобы окружающих не ослепило его сияние, а основной конфликт фильма (попробуем не спойлерить) уходит корнями в историю о многострадальном Иове и заставляет вспомнить меткое замечание Кьеркегора, что у каждого свой Исаак.
Все это не значит, что «Гнев человеческий» — эзотерическое сказание, которое без регулярного посещения воскресной школы и знания матчасти лучше даже не начинать смотреть. Как и полагается притче, у фильма есть довольно незамысловатый и предсказуемый сюжет, который можно воспринять без всяких дополнительных знаний — если только не испугаться вступительных титров, сразу, как в «Молодом папе», обещающих метафоры и второе дно.
Молчун и бирюк Эйч приходит устраиваться охранником в инкассаторскую компанию. На первый взгляд неловкий, при первой попытке ограбления он проявляет неожиданный талант умерщвлять за несколько секунд любое количество гангстеров. Коллеги Эйча начинают подозревать, что он не совсем тот, за кого себя выдает, а сам Эйч ведет себя осторожно и как будто ищет кого-то или выжидает. Такова завязка сюжета.
Гай Ричи прекрасно чувствует ритм и визуальный стиль, замечательно работает с актерами, но с драматургией у него часто бывают сложности. Поэтому там, где можно было бы оставить зрителю пространство для воображения, он начинает судорожно вставлять флешбэки (практически во всех своих фильмах) и доходить до почти назойливого многословия. Мы уже давно все поняли, а он, временами переходя границы приличия, заставляет нас еще и еще раз увидеть собственными глазами то, что хочет до нас донести.
Скажем, у Тарантино — а Ричи не без оснований принято считать британским эпигоном великого реформатора кинематографа — избыточность является осознанным приемом, прежде всего работающим на остранение. Хотя часто у него появляются не сразу очевидные рифмы именно между как бы лишними кусками. Например, когда Винсент Вега глумится над тем, как в Голландии в картошку добавляют майонез, это причудливым образом сочетается с несмешным анекдотом про кетчуп, который Мия Уоллес рассказывает в другой сцене Винсенту. А два этих образа пачкающих приправ обращаются в заляпанное кровью сиденье автомобиля, которое чрезвычайно трудно отмыть, как после кетчупа или майонеза. Так вот, Ричи мыслит значительно проще, и метафоры у него редко бывают развернутыми. Хотя, кто знает, может быть, в «Гневе человеческом» кто-нибудь однажды прочитает такой глубокий замысел, что сам автор фильма удивится.
Есть и еще кое-что, о чем стоит знать в связи с «Гневом», — тоже своеобразный флешбэк, если подумать. В 2004 году, когда Ричи со Стейтемом только начали работу над «Револьвером», вышел французский триллер «Инкассатор» (Le convoyeur), и «Гнев» — его вольный ремейк. Проблема в том, что Альбер Дюпонтель и Жан Дюжарден в оригинале играют лучше, чем их англоязычные коллеги в «Гневе», и быт инкассаторов с многочисленными яркими деталями там показан богаче и тоньше. Впрочем, Ричи ведь не триллер снимал, а притчу, этому жанру вообще свойствен аскетизм. Но сравнить два фильма все же стоит, особенно если не хочется вспомнить библейский текст все время просмотра.