«Еще по одной» (Druk),
Дания — Нидерланды — Швеция, 2020,
режиссер Томас Винтерберг
«Еще по одной», он же Druk, он же Another Round, — это не просто лауреат «Оскара» в номинации «Лучший международный фильм». И не просто часть виртуальной Каннской программы, триумфатор МКФ в Сан-Себастьяне, «Сезара», BAFTA, Лондонского МКФ и множества других фестивалей и премий, не говоря уже о безоговорочной победе во всех главных номинациях датской кинонаграды «Роберт». Эта драма каким-то образом проникла в сердце всех зрителей, которым довелось с нею встретиться в невероятно сложном и трагичном 2020 году. Для многих она стала главным спутником, откровением, помощником — хотя, казалось бы, с чего бы этой довольно тихой, камерной ленте оказаться таким суперхитом? Да, там играет Мадс Миккельсен, звезда, но мало ли фильмов у Миккельсена, причем не менее замечательных, чем «Еще по одной» Томаса Винтерберга? Например, тот же режиссер несколько лет назад выпустил глубокий и важнейший триллер «Охота», где актер сыграл воспитателя детского сада, ложно обвиненного одной из девочек в домогательствах. Интеллигентного, безобидного мужчину начинают травить так, что он уже и сам начинает сомневаться в своей вменяемости. Фильм снят задолго до охоты на ведьм, охватившей весь мир не так давно, но там уже все важное сказано. «Охоту», при всех ее призах, включая престижнейшую награду Каннского фестиваля за лучшую мужскую роль и номинацию на «Оскар», посмотрели только синефилы — те, кто знал Винтерберга еще со времен, когда он поддержал Ларса фон Триера в движении «Догма-95», и для кого Миккельсен был не просто злодеем из «Бонда». В театре «Алмейда» можно увидеть спектакль, поставленный по мотивам фильма.
В «Еще под одной» рассказывается о друзьях — обыкновенных школьных учителях, которые не могут справиться с кризисом среднего возраста. Безумно скучные учебные часы сменяются обрыдлым семейным бытом, и так каждый день. Неужели ничего больше и не случится? Как же быть с этой тоской — мучиться дальше, пока не помрешь? На неформальной встрече друзья решают поставить эксперимент: каждый день они будут употреблять строго определенное количество алкоголя, следя за уровнем промилле в организме и за тем, как легкое опьянение отразится на их работе и самочувствии. Быстро выясняется, что в состоянии подшофе есть свои очевидные плюсы. Совсем в другом, приподнятом настроении проходят уроки, ребята в классах благодаря неформальному общению с преподавателями наконец-то заинтересовались предметами, да и личная жизнь пошла на лад — даже на жен получилось взглянуть по-другому. Российский критик Даниил Серебрянский остроумно сравнил героев с Нео из «Матрицы», который жил словно во сне, а потом очнулся. Окрыленные новыми перспективами, преподаватели ищут идеальный уровень алкоголя в крови, но не всем удается удержаться от банального алкоголизма, при котором контролировать дозу уже невозможно.
Первая реакция на сюжет — фи, чернуха! Взрослые мужики, еще и учителя, бухают — какой смысл на это смотреть? Перепуганные люди всех стран сидели дома, боялись выйти на улицу и подойти друг к другу, и на таком фоне проблемы нескольких датских мужиков должны были казаться ерундой, на которую и время тратить не стоит. Но как-то попал этот фильм в общее настроение, что-то важное задел внутри каждого зрителя. Скорее всего, секрет — в особой интонации. Боль идет рука об руку с сочувствием, смерть — с радостью жизни, страх — со свободой, и этим пронизана вся ткань произведения. Знаменитый танец Миккельсена, ставший символом картины, — победа сразу над всем горем земли: своим, чужим, общим. Праздник Вакха, на который приглашены все, сакральный, светлый, легкий.
Сюжет изначально существовал в виде пьесы — Винтерберг написал ее для знаменитого «Бургтеатра» в Вене. На пьесу его вдохновила его дочь Ида Мария, и она же потом уговорила адаптировать ее для киноэкрана. Винтерберг, уже снимавший Иду Марию в фильме «Коммуна», отдал ей роль дочери героя Миккельсена. Съемки стартовали, прошло четыре дня — и девушка погибла в автокатастрофе, нелепо, страшно. Режиссеру понадобилось несколько дней, чтобы взять себя в руки. Он нашел силы переделать сценарий (так у героя Миккельсена стало два сына), а когда закончил фильм, посвятил его Иде.
Возвращаясь к своей работе, неожиданно ставшей надгробием, Винтерберг, как он сам впоследствии рассказывал, понял, что надо сменить настроение. Это уже не был рассказ о подростковом пьянстве — национальной проблеме Дании, от которой отталкивалась пьеса. Это была притча о возвращении к жизни, и целью было сделать нечто жизнеутверждающее, светлое. Такую потребность испытывал сам режиссер, и он готовил себе лекарство и принимал его каждый день на площадке, а потом за монтажным столом. Иды не было в кадре, но здесь все было незримо связано с ней — даже песню для финальных титров написал и исполнил приятель Иды Эмиль Голль, лидер поп-группы Scarlet Pleasure. Когда-то Винтерберг подвозил его после вечеринок на своей машине с ящиком пива в багажнике, а теперь музыка Эмиля стала частью признания в любви погибшей.
Понятно, что большинство зрителей не знало обо всем этом, смотря «Еще по одной». Но все они почувствовали нечто такое, что осталось между склейками, дублями и планами разной крупности, — то, что вряд ли сможет передать американский ремейк, в котором будет сниматься Ди Каприо. Это документ живой боли и ее преодоления, обретения смысла жизни, опьянения ею — такого опьянения, за которое не штрафуют, когда ты за рулем, но более сильного и порой просто необходимого.