Редкое интервью: старшая дочь первого космонавта рассказала об отце и о том, как это — расти в семье самого известного в мире человека
Этот разговор Андреа Роуз с Еленой Гагариной состоялся в 2011 году — как раз тогда, когда в Лондоне установили памятник советскому космонавту.
— Когда вы впервые узнали о подвиге своего отца?
— Это фактически всегда было частью моей жизни, моего взросления. Не было «до» или «после». Он всегда был для меня первым космонавтом в мире, вся его жизнь была связана с исследованием космоса.
— Рассказывал ли он дома о своем полете, обсуждали ли тему космоса в семье?
— Нет. Он так много и часто говорил о полете со многими людьми, что, мне казалось, уставал от этого. Нам он больше рассказывал о своем детстве в Смоленской области, о войне. Семья три года находилась в оккупации, жилось трудно, их всех — родителей и четверых детей — немцы выгнали из дома. Ютились в землянке, не было еды, не говоря уже о школьном образовании.
Школа открылась только после освобождения, в 1944-м, но жизнь не стала легче. Не было даже бумаги, искали повсюду кусочки дерева или обрывки бумаги, на которых можно было что-то записывать. Учителя старались научить как можно большему, может потому, что необходимость этого возросла после войны. В итоге они получили хорошие основы по многим предметам — математике, химии, физике, литературе и истории.
Отец всегда интересовался литературой и историей. Особенно историей — он понимал тогда, что и он лично участвует в ней. Помню, как-то он привез сестру и меня в Бородино и рассказывал о сражении. Казалось, что в деталях знает, где, что и как происходило.
Он был любознательным, интересовался всем. Когда учился в Самаре, а потом в Санкт-Петербурге и Москве, изучал историю этих городов. Один из его друзей рассказывал мне, что в Москве отец посещал лекции в Пушкинском музее.
— Помните ли какие-нибудь другие поездки всей семьей?
— У отца было много друзей, каждый уикенд он организовывал что-нибудь интересное, чаще всего связанное со спортом. И друзья, и он сам увлекались спортом — волейболом, хоккеем, футболом. Это были семейные поездки с пикниками.
Часто после трудного рабочего дня он собирал друзей, они допоздна играли в хоккей на ближайшем стадионе. На сон оставалось три-четыре часа, но это не отражалось на здоровье, он всегда был в хорошей форме. По утрам выводил нас на зарядку в парк. Спускаясь по лестнице, звонил в каждую квартиру в нашем доме, приглашал присоединиться. Упражнения на открытом воздухе — это здорово, считал отец.
— Где вы жили? Что помните о жизни в Звездном Городке?
— Не помню место, где мы жили до полета отца. Это было в Москве, где он тренировался с первой группой, отобранной для подготовки космонавтов. После полета переехали в большую квартиру в Чкаловском, около военного аэродрома. Прожили там четыре года. Тогда еще не было Звездного Городка. В него мы переехали в 1966-м.
Это было замечательное место. Когда приехали, там было всего несколько зданий посередине леса. Летом ходили за грибами и ягодами и не боялись за свою безопасность, все-таки это была закрытая зона. Жители много работали, многие учились в Академии Жуковского, кто-то работал в Москве. Казалось, что люди приезжают домой только ночевать. Но если выдавалось свободное время, то это всегда был спорт.
— Когда отец стал знаменитостью, много ли времени проводил дома?
— Нет, конечно, но он часто приводил людей домой после каких-нибудь встреч — создавал теплую, дружескую обстановку. Они умели интересно проводить время! Всегда были заняты, старались узнать что-то новое, познакомиться с новыми людьми — хорошо помню, что дом всегда был полон.
При всей его занятости отец был, безусловно, семейным человеком. Когда возможность представлялась, он торопился к нам. Он проверял наши домашние задания, любил поговорить о книгах, почитать нам стихи. Многие знал наизусть. Любил читать стихи о войне — Твардовского, Исаковского. Знал Пушкина, Лермонтова, Сент-Экзюпери… Читал громко, в полный голос. Мы многое тогда не понимали, но ему все это очень нравилось.
— Как вам кажется, он ощущал тогда себя Маленьким принцем?
— Нет. Он всегда ощущал себя летчиком. Его любимой книгой была не «Маленький принц», а «Ночной полет».
— Перед историческим полетом сказал ли отец вашей матери, что ему предстоит? Понятно, что у него была чрезвычайно опасная миссия. Как-то он готовил семью к этому?
— Мама знала, чем занимается отец. Когда он уезжал на Байконур, то сказал о планах, но, чтобы она не волновалась, не назвал точной даты, а, наоборот, упомянул, что все случится через несколько дней. Других разговоров на эту тему не вел.
Фактически он оставил письмо маме и спрятал его среди своих вещей. Мама нашла его уже после полета. Отец писал, что есть вероятность, что он погибнет, и что в этом случае мама не должна оставаться одна по жизни… Отец потом просил выбросить письмо, но, конечно, мама его сохранила.
— Отец в одночасье стал знаменитым. Как это отразилось на семье, особенно на вашей маме?
— Мама — очень закрытый человек. Она сразу поняла, что жизнь изменится раз и навсегда. Так и произошло. Лишь в самом начале их совместной жизни, когда он жили в Мурманске, мама и папа могли жить друг для друга. А уже сразу после того, как отца зачислили в отряд для подготовки космонавтом, и после их переезда в Москву времени друг для друга выкраивалось очень мало. А после полета поддерживать совместную личную жизнь стало еще труднее.
— Выбирали между Гагариным и Титовым, и выбор пал на Гагарина, за несколько дней до полета. Вам не кажется, что решающим фактором стала личность отца — его открытость и обаяние? Одна улыбка чего стоит!
— Думаю, что да. Сергей Павлович Королев выбрал его. Все шесть претендентов были хорошо подготовлены и имели отличную физическую форму. Никто не знал, как повлияют условия космоса на организм. Всех готовили и учили быстро принимать решения. Я думаю, что именно этот фактор сыграл в пользу отца. Отец был в прекрасной форме, он даже говорил, что не может представить, как у него что-то может болеть. Он также отличался феноменальным спокойствием и был внутренне организованным. Приходил, например, домой уставшим и говорил: «Посплю минут сорок, отдохну…» И ровно через сорок минут просыпался без будильника и без посторонней помощи. Такова была его природная способность.
— Вы росли среди привилегированного круга космонавтов. Много знали людей, связанных с космическими программами?
— Никогда не встречалась с Королевым, он был засекречен. Но я хорошо знала всех задействованных в программах космонавтов и техников, которые жили в Звездном Городке. Мы ходили в одну школу с их детьми. Это была особая атмосфера — мы хорошо знали, что работа родителей связана с огромной опасностью. Многие из нашего окружения были летчиками-испытателями, тоже опасная работа.
— Спрашивали ли вы отца о том, как проходил полет, как он себя чувствовал?
— Сейчас, когда все записи о полете рассекречены, мы знаем, насколько опасен был полет, сколько опасных моментов возникало, но с нами отец никогда не обсуждал эти вещи. Но вот наверняка знаю, что после полета он снова хотел слетать в космос. Он также очень интересовался техническими вопросами и конструкцией кораблей. Поступил в Академию Жуковского и диплом защищал, предложив конструкцию корабля с фиксированным крылом, подобному тому, что начали конструировать американцы для корабля «Шаттл».
Он был очень огорчен, что его не отобрали для следующего полета. Одного полета ему было мало — он был таким коротким. Он жаждал снова оказаться в космосе.
Королев, с которым отец дружил и после полета, полагал, что Гагарин мог бы стать одним из ведущих астрофизиков, если бы получил соответствующее образование.
— Гагарин посетил множество стран. Как вы думаете, где ему особенно понравилось?
— Знаю, что ему очень понравилась Британия! А королева подарила ему двух очаровательных кукол для моей сестры и для меня. Несколько раз он бывал во Франции на авиашоу, где ему было интересно увидеть новые возможности авиации. Бывал на Кубе, подружился с Фиделем Кастро. Ему, конечно, очень хотелось попутешествовать самостоятельно, увидеть и узнать больше. Но это не было возможным. Он понимал, что официальные визиты — часть его работы, и не мог отказаться.
— Как беспрецедентная слава отца повлияла на вашу жизнь?
— У меня с самого начала не было другой жизни, мне не с чем сравнивать. Всегда была частью очень известной семьи — это моя жизнь. Не помню других времен и не могу сказать, плохо это или хорошо. Это просто реальность.
И как член этой знаменитой семьи, я продолжаю получать фотографии и записи воспоминаний от людей, которые встречали отца или помнят день 12 апреля 1961 года. Все это хранится в доме мамы.
Я стараюсь отвечать на письма — они приходят со всего мира, — на вопросы школьников, касающиеся разных космических проектов. Все это очень трогательно.
— А вы лично на каком-то этапе жизни интересовались авиацией или, скажем, хотели слетать в космос?
— Никогда. Убеждена, что это работа не для женщин. Знаю, как тренируют космонавтов, это очень тяжело, а иногда и просто ужасно тяжело. Ну, например, есть так называемая сурдокамера: космонавтов заключают в полностью изолированную от мира камеру. Они при этом не знают, как долго им там придется оставаться, иногда до двадцати одного дня. У них нет часов, нет вообще никаких контактов. Температуры в камере экстремальные: иногда выше пятидесяти градусов, иногда уровня замерзания… Подготовка первых космонавтов была чрезвычайно жесткой, выходила за пределы обычных человеческих возможностей.
На более поздних этапах космонавтам уже не приходилось проходить такие экстремальные испытания — уже было известно, чему в космосе подвергается человеческий организм, и тренировки адаптировали к новым условиям. Поскольку мы жили среди космонавтов и со многими дружили, мы знаем, через какие трудности им приходилось проходить, и, конечно, все осознавали факт, что каждый полет связан со множеством опасностей. Думаю, что только человек с отменным здоровьем, хорошо образованный, чей мозг работает быстро и четко, может справиться с такой работой.
— Как вы думаете, повлияло ли трудное детство отца на формирование его характера, на его способность выживать в самых опасных ситуациях?
— Да. Именно так я и думаю. Смоленская область, где он рос, была одной из самых бедных. Это самая западная область России — все вторжения и войны пролегали именно через эти края. История области довольно богатая, но одновременно и очень темная. Но не только трудности детства в военное время повлияли на его характер. Он, прежде всего, был любознательной личностью. Любил читать, обладал прекрасной памятью, работал по двадцать часов в сутки. Его интересовало абсолютно все вокруг.
Перевела (с некоторыми сокращениями) Надежда Кидд
Справка
Елена Юрьевна Гагарина — старшая дочь первого космонавта. Работает генеральным директором музея-заповедника «Московский Кремль». Открывала памятник Юрию Гагарину в Лондоне в 2011 году на улице The Mall и в 2013 году, когда памятник перенесли на постоянное место, в Гринвич.
Андреа Роуз (Andrea Rose) — интервьюер, руководитель департамента изобразительных искусств Британского совета. Именно по ее инициативе и при финансовой поддержке Роскосмоса памятник Юрию Гагарину был установлен в Лондоне в российско-британский Год космоса.