Художник и его муза: история в стиле ар-деко

Королевская Академия художеств представляет выставку (проходит до 22 мая) Whistler’s Woman in White: Joanna Hiffernan — экспонаты изображают одну-единственную женщину, Джоанну Хиффернан. Художник Джеймс Уистлер изобразил ее более чем на семидесяти полотнах. За шесть лет близких и «свободных» отношений Джоанна успела побывать его музой, моделью, другом, менеджером, любовницей. Как судьба свела их, неизвестно, но человечеству эта связь подарила множество прекрасных картин.

Мирные детство и юность

Джеймс Уистлер родился в 1834 году в Америке. В 1845-м его отец (железнодорожный инженер) получил большой контракт в России, и семья переехала в Петербург. Там Джеймс начал посещать уроки живописи в Императорской Академии художеств. После смерти отца Уистлеры вернулись в Штаты, а подросший Джеймс, оставивший мечты о живописи, после окончания школы был зачислен в престижную военную академию Вест-Пойнт.
Поступил одаренный юноша легко, однако толку не вышло: его артистическая натура с армейской дисциплиной сочеталась плохо. Работать Джеймс начал в Департаменте картографии, но, когда обнаружили, что новый картограф украшает военные карты рисунками китов, русалок и морских чудовищ, его тут же уволили.
Когда Джеймс понял, что его судьба — живопись, то тут же уехал в тогдашнюю Мекку искусства — Париж, где принялся старательно учиться рисованию. Молодой художник быстро увлекся богемной жизнью Монмартра, его «артистическими» кафе и стал вхож в круг художников-импрессионистов и поклонников нового искусства. Американец вскоре сдружился с Гюставом Курбе, Эдуардом Мане и Шарлем Бодлером. Зарабатывал он в это время рисованием копий с картин из собрания Лувра.
Закончив обучение, Джеймс начал искать возможность выставлять и продавать свои работы, а потому перебрался в Лондон. Причин для этого у него было несколько: в Лондоне у него было много родственников, ему пообещали поместить одно его полотно на публичную выставку, кроме того, ему требовалось слегка поправить здоровье, подорванное «богемным» образом жизни. Уистлер переехал в Британию, пришел в студию к каким-то случайным знакомым — и встретил «Огненную Джо».

Другие детство и юность, далеко не такие же мирные

«Огненная девушка» родилась в 1843 году в ирландском Лимерике в семье сильно пьющего моряка. Уже к 1848 году Хиффернаны покинули Ирландию под давлением Великого голода 1845–1852 годов. Денег в семье всегда не хватало, поэтому образования Джоанна не получила. Скорее всего, она никогда не училась в школе, в результате чего всю свою жизнь писала с массой орфографических ошибок, фиксируя слова так, как они слышатся.
Никто не знает, как ее занесло в артистические круги, но на момент знакомства с Уистлером 17-летняя Джоанна работала как модель, позируя разным художникам. Занятие это в ту пору считалось в обществе чем-то очень неприличным (особенно если модель позировала обнаженной, а так и было чаще всего) и мало отличающимся от проституции. Джо занимала в этом кругу особое место. Дело было даже не в красоте, хотя Джоанна со своими ярко-зелеными глазами и копной буйных ирландских кудрей огненно-рыжего цвета не только была необыкновенно привлекательна, но и обладала смелостью суждений и яркостью восприятия, а также редкостным талантом сходу пробуждать вдохновение у множества самых разных людей.

«Девушка в белом»

Манерный, эстетствующий, эгоцентричный Уистлер и раскованная Джоанна являли собой взрывную смесь: скандалы в их доме не утихали ни на минуту, и семья художника отказалась с нею встречаться. Но Джеймс боготворил свою модель и никогда этого не скрывал. Именно с нее написаны две из трех самых знаменитых его картин — «Симфония в белом № 1: девушка в белом» и «Симфония в белом № 2: девушка в белом».
Первая картина кажется очень простой, но вместе с тем провокационной, и поначалу ее отказались выставлять и британская Королевская Академия, и французская Академия изящных искусств. Тогда Джеймс показал ее на парижском Salon des Refusés, «Салоне Отверженных», специально организованном для полотен, отвергнутых академиками. Импрессионизм был новшеством, приняли его не сразу, и у большинства художников-импрессионистов был опыт мучительных попыток выставиться хоть где-нибудь. В результате в «Салоне Отверженных» поучаствовали Гюстав Курбе, Эдуард Мане, Поль Сезанн и много кто еще, и вскоре выставка стала чуть ли не популярнее официальной академической. Уистлер же после выставления там «Симфонии в белом № 1…» проснулся знаменитым.
Ничего удивительного. У художника была уникальная манера писать. Тончайшие мазки близких оттенков он накладывал так плотно, что создавалось ощущение объемности полотна и фактуры предметов даже там, где, казалось бы, они не должны быть различимы. Большинство его картин нарисовано в легких тонах без цветовых пятен, но при этом они обладают особой изысканной выразительностью. Яркие краски оказались ни к чему. Великий мастер полутора миллионов оттенков серого, Уистлер, как все импрессионисты, главным в живописи считал передачу настроения.

Богема

Следующие несколько лет пара жила то в Лондоне, то в Париже. В Лондоне они близко общались с художниками-прерафаэлитами, в Париже — с импрессионистами. Художник и его модель часто посещали «салоны» в доме Данте Габриэля Россетти в лондонском Челси — креативном районе Лондона тех лет, дружили с Оскаром Уайльдом и Обри Бердслеем. Также Джеймс Уистлер хорошо знал Клода Моне, Эдгара Дега, Эдуарда Мане и многих других французских импрессионистов. Он становился все более знаменитым, и слава его еще больше увеличилась после создания второй прославленной картины — «Симфония в белом № 2…», тоже изображавшей Джо.

Расставание

Казалось бы, жить да радоваться, но в 1866 году Джо позировала в Париже Гюставу Курбе. Он нарисовал с нее четыре картины, и, предположительно, она послужила натурщицей для пятой — вполне неприличной, а потому скандальной картины Курбе «Происхождение мира». На почве ревности пара рассталась, и Джеймс Уистлер прекратил общение не только с Джо, но и с Гюставом, с которым дружил много лет.
Дороги Джо и Джеймса разошлись. Уистлер продолжил усердно работать и написал много замечательных полотен. Самые яркие из них — наверное, знаменитые «Ноктюрны». Это серия картин, нарисованных ночью — с тем своеобразным свечением неба, предметов и воды, который создает сочетание ночной темноты и источников света. Сам художник поначалу окрестил серию «Лунный свет» (The Moonlights), а «Ноктюрнами» ее назвал один из друзей Уистлера, обожавший Шопена. Джеймсу так понравилась идея связи между живописью и музыкой, что он переименовал многие свои старые картины. Так, полотно «Симфония в белом № 1: девушка в белом» прежде называлось просто «Девушка в белом».

«Мать Уистлера»

Затем Уистлер вернулся к портретной живописи и написал третий из своих самых знаменитых портретов — «Аранжировка в сером и черном № 1: портрет матери», который обычно называют «Мать Уистлера». Изображена на нем, соответственно, Анна Уистлер — мать художника, а родился шедевр благодаря случайности. Под старость Анна переехала из Штатов в Британию — поближе к детям. Поначалу она жила в доме Джеймса, позже перебралась в приморский Гастингс. Но в запечатленный на картине момент она жила в Лондоне и оказалась в роли модели совершенно внезапно: Уистлер заплатил натурщице, а она не явилась, и тогда художник усадил позировать свою маму.
Почти монохромный и умышленно очень статичный портрет поначалу не приняли ни критики, ни профессионалы от искусства, а Королевская Академия вовсе отказалась его выставлять. Но в кругах поклонников импрессионизма он произвел настоящий фурор. Картина по сей день чрезвычайно знаменита в США, где известна каждому, кто учился хотя бы в школе.

Другие портреты

После завершения портрета матери Джеймс создал много других, но почему-то без особого успеха. В Викторианской Англии был популярен совсем другой стиль — сентиментальный и «завитушечный», и сурово-статичные портреты Уистлера выглядели на их фоне чем-то странным. Публика не принимала их, заказов было мало. Однако они очень хороши, а лучшие, пожалуй, — картины из серии «Аранжировки». Моделью для них послужила Мод Франклин — очередная любовница Уистлера, прожившая с ним многие годы.
Тем не менее и «Ноктюрны», и портреты оказались мишенями для критики, и наступил день, когда их разнес в пух и прах самый авторитетный критик в сфере искусства, работавший на тот момент в Британии, — Джон Рескин. Отзыв был хамский и грубый, с изобилием переходов на личности. Джеймс обиделся и подал на критика в суд, но его дел это не поправило: суд он выиграл, но компенсацию ему не назначили. Репутация его была подорвана. В результате Уистлеру пришлось объявить о банкротстве. Впрочем, дела его поправились: Джеймс продавал много пастелей, офортов и литографий и со временем вернул былую славу. Примечательно, что в родной Америке и в Париже он был куда популярнее, чем в той стране, где постоянно жил.
Также со временем живописец счастливо женился (хотя счастье длилось недолго — через пять лет после свадьбы жена его умерла) и написал несколько книг. Самая важная из них — это «Лекция в десять часов», в которой уже немолодой Уистлер постарался изложить свою концепцию. Он был горячим сторонником l'art pour l'art — «искусства ради искусства», но многие из высказанных им идей противоречили его же произведениям, поэтому выход книги вызвал бурную полемику и послужил толчком для публичной переписки Джеймса Уистлера с Оскаром Уайльдом.
Жизнь Уистлера сложилась очень удачно: он достиг вершин успеха, создал свое сообщество художников в Британии, получил Орден Почетного легиона во Франции, а коллекционеры начали скупать работы еще при жизни автора. А вот муза его ранних дней однажды пропала — и никто не знает, чем она много лет занималась. Потом кто-то из старых знакомых встретит ее в Ницце — она содержала там маленький антикварный магазинчик. Но с Джеймсом она в конце жизни все же встретилась еще раз — когда в 1903 году приехала на его похороны. Через год не стало и самой «Огненной Джо»…

Подготовила Елена Чернявская