Лондон на «Игле»: встреча с создателем культового советского фильма Рашидом Нугумановым:

Режиссер культовой «Иглы» Рашид Нугуманов, как оказалось, прекрасно говорит по-английски без переводчика. В свои 64 года он выглядит лет на десять моложе. В Лондоне режиссер оказался по приглашению директора фонда «Киноклассика» Джастин Уоддалл (почему актриса решила показывать в Англии советские фильмы, читайте на сайте газеты в интервью «Мочалкин блюз» на Oxoford Circus). В зале кинотеатра Regent Street Cinema на соседних креслах оказались и те, для кого русский — родной, и те, кому пришлось знакомиться с историей Моро и Дины при помощи субтитров. Одни ностальгировали, другие открывали для себя кинематограф советской «Новой волны».

— Рашид Мусаевич, «Иглу» в Лондоне показывали уже не раз — почему только организаторам «Киноклассики» удалось добиться вашего приезда в британскую столицу?

— Раньше на собственные показы мне мешали приехать обстоятельства. Я познакомился с Джастин Уоддалл в 2015 году на международном кинофестивале «Евразия», где она была членом Большого жюри. И когда фонд «Киноклассика» включил «Иглу» в программу Youth on the March, посвященную молодежным фильмам эпохи перестройки, я с радостью принял приглашение приехать и представить фильм. Я люблю Лондон и бывал здесь не раз — всегда с удовольствием возвращаюсь.

— В СССР «Игла» произвела фурор, и чтобы попасть на показ, люди осаждали двери кинотеатров, лезли в залы через вентиляцию. Как восприняли картину за рубежом?

— После мировой премьеры на Берлинском кинофестивале в 1989 году я объездил с фильмом весь мир, и всюду встреча была теплой. На Московском фестивале впервые зазвучал термин «Казахская новая волна», а на фестивале Sundance он закрепился в мировой печати, где меня окрестили его родоначальником. «Совэкспортфильм» продал права показа «Иглы» в пару десятков стран. Одна японская поклонница призналась, что видела «Иглу» 20 раз, а другой молодой американец из Нью-Йорка сообщил мне о 35 просмотрах.

— Можно ли сказать, что зарубежный зритель, не зная реалий жизни в угасающем СССР, видел в картине то, что недоступно соотечественникам?

— Директор фестивалей в Роттердаме и Локарно и отборщик фильмов для фестиваля в Венеции Марко Мюллер сказал: «Мы увидели в „Игле“ таких же людей, как и мы сами, понятных и близких». Я стремился заложить в фильм много разных кодов, сделать его «мультикультурным», сохранив сюжет максимально простым и понятным. Видимо, благодаря этому зрители разных культур находили в фильме что-то свое.

— Советские критики часто писали, что «Игла» — это едва ли не единственный фильм, который говорил о проблемах наркомании. Но фильм все -таки о свободе выбора. Какую вы ставили перед собой сверхзадачу, снимая картину?

— Верно, «Игла» говорит о проблемах зависимости и независимости в целом, а наркотики лишь повод для сюжета. Главные герои, Дина и Моро, как раз представляют собой эти две линии поведения, столкновение которых создает большие проблемы в жизни вообще: частной, общественной, политической. Независимо от страны, культуры, предмета зависимости поднимаются вопросы свободы или несвободы выбора. Недаром многие в то время связывали фильм с художественным олицетворением перестройки, с наступлением новых времен, когда будущее было еще совсем неясным и смутным.

— За три десятилетия ваше собственное восприятие «Иглы» как-то изменилось?

— Я каждый раз нахожу в нем что-то новое. Это хороший показатель! Значит нам удалось построить мир, живущий по своим законам, а не подчиняющийся исключительно прихотям его создателей.

— «Культовыми» становятся единицы кинокартин — как вы попали в десятку?

— Дело в волшебстве запечатленного времени. Для себя я отношу такие фильмы к «магическому реализму» — независимо от их жанра, натуралистичности, фантастичности или метафоричности. Этому невозможно научить, и никто не знает, как это создается — необходимо счастливое стечение обстоятельств и личностей.

— Виктор Цой трагически погиб в 1990 году, но его имя и творчество не исчезает из культурного пространства.  Почему он до сих пор интересен в том числе и молодежи?

— Наиболее часто звучащее слово в ответах самой молодежи — честность и бескомпромиссность. Это, наверное, главный фактор, помимо таланта и точного попадания Виктора в вибрации времени. Помимо этого, в Цое, в его образе, музыке, голосе есть некая энергетическая харизма, которая делает его «своим» на огромном постсоветском пространстве.

?

— В 2010 году вы сняли ленту «Игла Remix», которая по стилистике чем-то напоминает «Город греха». Виктор в ней — рисованный персонаж. Что такое ремикс и чем он отличается от ремейка?

— В фильме появились новые линии и короткие эпизодические роли, мы смешали несколько жанров — рисованного фильма, документальных съемок, использовали тех же актеров. А Виктора я не смог заменить актером, притворяющимся Виктором. Это было бы предательством самого метода нашей совместной работы. Он ведь не был для меня актером. Он был близким другом и сотворцом.

— Время — циклично, и сегодня опять просыпается интерес к тому, что было на пике лет 20-25 назад. Когда вы снимали «Иглу», необратимый процесс перемен был только запущен — на вырвавшихся на свободу все еще могли спустить цепных псов, но первые смельчаки за забор уже перепрыгнули. Вам не кажется, что внутренняя безоглядная свобода «Иглы» может как-то придать внутренней решимости тем, кто «ждет перемен» сегодня?

— Хотелось бы надеяться, что «Игла» все еще может кому-то помочь и придать сил — например, я в те годы получил несколько писем от наркоманов, которым фильм помог избавиться от зависимости — и это только прямой пример. И все же намного важнее для нового поколения совершить свои собственные прорывы в «магический реализм», подарить миру собственные откровения и открытия, свое чудо. Верю, что это случится.

— Если бы сегодня в ремейке «Иглы» сыграл голливудский актер, кто бы это был? Вы бы доверили снять ремейк другому режиссеру? 

— Киану Ривз — лучшая кандидатура. Я бы сам снимать не стал, но помог бы со сценарием и креативным продуцированием. Доверился бы только тому режиссеру, с которым нашел бы общий язык и глубокое внутреннее взаимопонимание. Он должен обладать умением работать многоуровнево, и при этом просто и органично, с различными культурными кодами. И, конечно, понимать принципы «магического реализма». Именно в таких условиях должен создаваться возможный ремейк.

Подготовила Елена Лео

Фото: Таня Найден