«Научный театр» Ильи Колмановского и новое шоу Homo Mutabilis в Лондоне
В этом году продюсер компании Birds& Carrots Александрина Маркво представит в Лондоне цикл научных мультимедийных шоу с популярным просветителем Ильей Колмановским.
— Илья, расскажите, кто вы и чем занимаетесь?
— Я всю жизнь живу в некотором раздвоении. По образованию — биолог, защитил диссертацию. Изучал детали строения стопы человека и возникновения двуногой походки. Открывал новые мышцы в стопе у ископаемых лемуров, сравнивал строение разных человекообразных обезьян и человека — и постоянно ощущал, что мне это интересно в двух разных аспектах. Это интеллектуальная загадка.
При этом и природа, и наука невероятно эстетичны. И чем дальше, тем четче понимал, что меня занимает больше второй аспект. Я стал обозревателем и так получил индульгенцию, которой нет у ученых. Они должны заниматься определенной темой в их сфере. А мое утро начинается с почтового ящика с 50 пресс-релизами из разных лабораторий мира.
Я подписал обязательство не разглашать их содержание три дня, но в это время могу работать, опираясь на правое полушарие мозга, и выбирать то, что оставляет сильное впечатление. И могу написать этим ученым, задать им все необходимые вопросы, чтобы потом объяснить не только логику их открытия, но и транслировать ощущения от этой деятельности.
Я понял, что у меня есть возможность открыть для аудитории необычный доступ к науке. Люди думают, что для понимания работы ученых нужно приложить серьезное интеллектуальное усилие. Но есть боковая дверь — для себя я это называю «правополушарный вход».
— Что это такое и как вы это используете в просветительстве?
— Это доступ к науке с пониженным порогом. Почти не надо «платить» за вход — просто изумляться тому, что наука — это чудо, которое происходит у нас под носом. Наверное, не каждый сможет сдать экзамен после курса генетики в нашем лектории, но впечатление от него не ослабеет с годами. Например, когда он узнает о гениальном озарении и трагедии в жизни Менделя (ученый открыл законы наследования, экспериментируя на горохе, но ему не удалось подтвердить это на других организмах, т. к. различия в скрещивании у растений и у животных еще не были известны. И он прекратил попытки этим заниматься. — Прим. редакции). Или о том, как Джеймс Уотсон и Френсис Крик открыли спираль ДНК. Правополушарный доступ творит чудеса: люди, далекие от науки, тесно с ней соприкасаются.
— Впечатление у людей со временем не ослабевает?
— Да. Я вижу, что люди возвращаются на лекции. Или через несколько недель или даже лет вдруг прилетает из соцсетей цитата из моей лекции, когда в разговоре вспоминают созданный мною образ. Бывает забавно, как услышанное накладывается на повседневность. Когда ребенок после моей лекции говорит: «Нет, мой мозг не хочет завязывать шнурки» — как раз актуальные сейчас в науке вопросы свободы воли. Мне это дорого. Часто сталкиваешься с тем, что научные образы прорастают в жизнь. Например, в Apple говорят, что у нового айфона много ДНК от предыдущей модели. Научные образы бывают очень емкие и много где пригождаются.
— Легко ли сегодня быть просветителем?
— Сейчас изумительное время для того, чтобы быть просветителем. Мы живем в эпоху самой большой массовой грамотности. Люди хотят разбираться в том, чем занимается наука. Она настолько влияет на нашу жизнь, что невозможно в это не вникать. С другой стороны, сегодня на Земле одновременно с нами работает больше ученых, чем когда-либо. За прошлый год они опубликовали более полутора миллиона научных статей в рецензируемых журналах. Мы узнаем об открытии сотен животных с какими-то невероятными свойствами. Но они вымирают быстрее, чем их успевают открыть, идет эпоха шестого великого вымирания. Пятое уничтожило динозавров. А шестое началось триста тысяч лет назад, когда homo sapiens, уничтожив другие восемь видов людей, перешел на все остальное. В прошлом году в научном мире на этот счет сложился консенсус. И влияние человека — важная тема. Сейчас весь мир следит за пожарами в Австралии. Люди, воспитанные предыдущим поколением просветителей и фильмами Аттенборо, понимают их причины и чрезвычайность.
— Кого вам больше нравится просвещать — детей или взрослых?
— Сложный вопрос. Это две разные профессии. Есть некоторые пересечения: мы приветствуем, когда на наши лекции приходят семьями, ведь старшим и младшим потом есть что обсудить друг с другом. Я делаю и вещи исключительно для взрослых, но, надеюсь, мне никогда не придется выбирать между взрослыми и детьми.
— Сколько бы вы ни прочли лекций, всегда находятся люди с теми же вопросами и заблуждениями, что и десять лет назад. Не утомляет?
— Нет, я всегда рад, испытываю потребность рассказывать кому-то, кто еще не знает. Моя задача — инициировать дискуссию, а не пропагандировать какую-то точку зрения. У меня может не быть собственного окончательного мнения по вопросу. Я слезаю с табуретки, начинаю обсуждение. И обязательно люди увидят брешь в моих рассуждениях, скажут что-то, что мне и в голову не приходило. Эти дискуссии занимают порой больше времени, чем сама лекция. Но я дорожу и статусом обозревателя: не занимаясь исследованиями, могу сталкивать исследователей, приходя к ним как с мороза: «А вот такой-то ученый сказал то-то и то-то, что вы думаете по этому поводу?».
— Как возникла идея научного театра?
— Мою собственная эволюция привела меня к сотрудничеству с продюсером Сашей Маркво, собравшей замечательный коллектив. Раз правополушарный вход работает, надо наращивать изобразительные возможности. Мы работаем с потрясающим художником Олегом Михайловым, сделавшим спектакль «Девушка и Смерть». С режиссером Константином Каменским — в своей первой работе о Бродском он поместил актеров в бассейн с водой.
В качестве первой истории мы выбрали события наших дней, история разворачивается буквально на наших глазах. Шоу называется Homo Mutabilis. Героя уже посадили в тюрьму (китайский генетик Хэ Цзянькуй, в обход запретов и без согласия будущих родителей, впервые в истории успешно проделал генную модификацию человеческих эмбрионов. — Прим. редакции).
С одной стороны, история пронзительная, с другой — в ней много моментов, трудных для понимания. И для самых сложных у нас больше всего изобразительных возможностей театра. Надеюсь, все попереживают за ДНК, за так называемую зародышевую линию, в которую вмешались ученые.
Баталии вокруг этого не утихают, и в фокусе внимания — российские ученые, которые хотят продолжить начатое Хэ. Правительства обычно блокируют подобные эксперименты, но пару лет назад у Путина поменялось мнение на этот счет. Кто-то настроен скептически, мол, у нас еще нет технических возможностей, и это больше бряцание оружием. Но, чтобы судить компетентно, надо вникнуть. И наш театр — то место, где мы поговорим об этом.
— Ваш театр про эстетику или про сенсорное приключение?
— Все вместе. В каждой сцене я задействую необходимое, делая какие-то вещи менее абстрактными. В истории с редактированием эмбрионов много действующих лиц, и зрителю хорошо бы держать в голове, кто есть кто. Я могу эти лица показать, перевоплотиться в них. Получается стенд-ап на много голосов.
С другой стороны, нужно объяснить некоторые биологические тонкости. Я не так давно посетил в Японии один музей науки, где среди прочего была экспозиция про недавно открытые клетки. Поставить микроскоп, чтобы люди в него наблюдали некие круглые клеточки, — что может быть скучнее? И они поставили будочки, не посидев в одной из которых, человек не сможет получить доступ к микроскопу.
И в такой будке ты вступаешь в острую этическую дискуссию. Например, клетки позволяют супругам, каждому из которых семьдесят лет и они всю жизнь работали, завести детей уже на пенсии, когда у них появилось свободное время. Новые сперматозоиды и яйцеклетки создаются из клеток собственной кожи. В интерактивном комиксе, который люди наблюдают, сидя в этой будке, есть возможность выбирать этический путь. После такой «дискуссии» тебе уже больше хочется посмотреть в микроскоп и увидеть эти клетки. В театре мы используем нечто похожее — дискуссию с голосованием о варинтах развития, показываем настоящие клетки. Театральными средствами можно создать мощный эффект присутствия.
— Вы решили выходить с научным театром к англоязычной аудитории. Не боитесь конкуренции?
— Думаю, чем больше таких проектов, тем лучше. Мне интересно попробовать. Если найдутся люди, которым понравится, уже здорово. Английский не проблема, но хочется нащупать еще и изобразительный язык, способный достучаться до правого полушария любого человека.
– Как человек, который преподавал в школе не один год и продолжает работать с детьми, вы видите в них заинтересованность наукой не только с развлекательной точки зрения?
— Я под большим впечатлением от того, как в современном образовании наука из того, что надо выучить, не принимая близко к сердцу, из средневековой схоластики, с которой наука всегда боролась, превращается в школу жизни для детей. Это происходит под знаком высокой ценности практики.
Одна из моральных ценностей науки — не пытайся домыслить что-то, а пойди и проверь свою гипотезу на практике. Твой опыт и твои чувства говорят тебе, например, что, если сбросить с башни картонную коробку и кирпич, второй упадет быстрее. А ты проверь. И выяснится, что нет, они упадут одновременно, и мир устроен не так, как нам кажется.
С этой моральной ценности начались европейская цивилизация и наука, в итоге давшая нам смартфон, по которому мы разговариваем сейчас. В современном образовании очень высок вес эксперимента: ученики должны сами поставить задачу, сами найти средства ее решения, придумать эксперимент. Это проектная деятельность, и ее больше в британских, американских и некоторых российских школах. Когда там оказываюсь, меня всегда удивляет заряженность детей не на отметку и красивую лабораторную работу. Они предпочтут очень «грязный» эксперимент с неоднозначными результатами чистой и красивой подтасовке.
— С чем вы планируете приехать в Лондон?
— В феврале я приеду с театрализованным шоу Homo Mutabilis, это премьера, и я очень волнуюсь. А 6 февраля Bird& Carrot устраивает интересную лекцию в «Открытой России» «Мозг навынос: Как нейронаука изменит наш мозг в ближайшие десять лет». В Имперском колледже Лондона (Imperial College London) открылся крупный исследовательский центр по испытанию псилоцибина из галлюциногенных грибов на добровольцах — это обещает новую эру в лечении большинства психологических недугов. Ученые научились выращивать в пробирке органоиды, зачатки мозга любого человека причем попутно вживляют туда гены неандертальцев. Искусственный интеллект подслушивает трафик с нейронов и учится управлять ими, а нейроинтерфейсы достигают практически телепатической точности. Ученые создают технологии быстрее, чем мы успеваем решить, как будем жить с ними, и я расскажу об этом.
22 марта будет большая лекция для детей про главные научные открытия последнего года в рамках лектория «Прямая речь». Лондонские дети очень живо реагируют на то, что нового придумали ученые, и я в радостном предвкушении встречи.
Беседовала Мария Акопова
Научное шоу Homo Mutabilis
КОГДА: 9 февраля в 19:00
ГДЕ: The Tabernacle Theatre, Powis Square, London W11 2AY
БИЛЕТЫ: £35-65 (eventbrite.co.uk)