Павел Чухрай: «Меня раздражает псевдопатриотизм»

Организатор кинофестиваля Russian Film Week Филип Перкон и его коллеги преподнесли лондонцам прекрасный подарок — встречу с тонким мыслителем и режиссером Павлом Чухраем. Во время демонстрации его последнего фильма «Холодное танго» в зале кинотеатра Regent Street Cinema стояла полная тишина.

Не отступая от традиции снимать «неудобное» кино, которое заставляет трудиться и голову, и сердце, Павел Григорьевич поставил своих героев — литовскую девочку Лайму и еврейского мальчика Макса — в сложные обстоятельства, обусловленные и человеческой природой, и влиянием времени: действие происходит в Литве в период между 1938 и 1946 годами.

На фоне еврейских погромов, геноцида, прихода к власти то нацистов, то советских то ли оккупантов, то ли освободителей, мучительный выбор делают все — и беременная пьющая Лайма, и советский генерал в блистательном исполнении Сергея Гармаша, и партизаны, и отец Лаймы, который фарцует ценностями репрессированных евреев, а, возможно, и сам участвует в их убийстве.

Фильм «Холодное танго» не показывает ни на кого пальцем, он как и жизнь — полифоничен, со множеством линий — одни ведут в никуда, другие — к пропасти, а третьи — через тоннели душевных мучений и очищения любовью прямо в вечность.

— Павел Григорьевич, вы не побоялись разворошить осиное гнездо русско-прибалтийских отношений, но всем понятно, что вы как настоящий художник далеки от политики. Почему было нужно снять «Холодное танго», в чем заключалась творческая сверхидея?

— Я хотел рассказать о столкновении людей, у которых разные культуры и политические пристрастия. История разворачивается в военное и послевоенное время на небольшой территории, где переплетаются жизни евреев, литовцев, русских и немцев. Многие из них становятся и палачами, и жертвами одновременно. Для меня все они — жертвы. В современной многонациональной Европе такая история очень злободневна. Сегодня одни нации существуют в XXI веке, а другие — в средневековье. Когда они находятся на одной территории, то обнажается пропасть в менталитетах и укладе жизни. Менее цивилизованные культуры всегда более нетерпимы и агрессивны. Есть такое изящное выражение, что история нас учит тому, что ничему не учит, но я надеюсь, что она все-таки учит тех, кто хочет учиться. История ведь состоит из ошибок и достижений, которые были сделаны в прошлом — их понимание дает возможность  человечеству двигаться вперед.

— В «Холодном танго» вы ни на кого из героев не показываете пальцем, что и понятно — мало кому во время таких исторических катаклизмов удается оставаться «белым и пушистым». Вы как человек, как член общества, кого призываете к ответственности за убийства, воровство?

— Я показываю, как власть манипулирует человеческими эмоциями — как низменными, так и  возвышенными. Люди — разменные монеты в противостоянии систем, которые решают свои вопросы, пользуясь то слабостью, то силой человека, и тогда противоречия вырастают в глобальные проблемы — холокост, аннексию Прибалтики, пособничество нацистам. Мои герои —  живые люди в ужасных обстоятельствах, которые нельзя отменить, а можно только пережить. Каждый протискивается через это в меру собственных душевных и физических сил.

— Фильм вышел на экраны в июне 2017 года. Как за год сложилась его прокатная судьба: как приняли «Холодное танго» в России и в Прибалтике?

— Компания Disney удачно организовывала прокат в России. Прибалтийские республики тоже купили права на прокат и хорошо приняли картину. В литовском парламенте  депутат заявил, что моя работа — это очернение памяти литовских партизан, и в России выразило недовольство какое-то невнятное патриотическое общество,  но это единичные случаи. Большинство людей испытали, похоже, катарсис. Не секрет, что в Прибалтике часто расстреливали евреев не немцы: их убивали руками полицаев — литовских, украинских, русских. С кем прикажете считаться сегодня? Кстати, мои картины обычно идут летом, когда в городах мало людей. Осень и зиму получают режиссеры, которые в тренде.

— В тренде — это значит режиссеры популярные у власти или у населения? Что нужно для того, чтобы быть в тренде?

— Надо снимать кино по книгам Мединского про сильную доблестную Русь или про спорт — про наши победы, можно и про космос, но только про победы, если про войну — то тоже про наши победы.

— Это сегодняшняя идеология России в кинематографе — идеология победителей?

— Она, может, четко не сформулирована, но понимается под таким ракурсом. Меня раздражает псевдопатриотизм, когда политики с трибун рвут на себе рубаху. Их неоднократно уличали во лжи: на публике они «любят Родину», но лечатся и образовывают детей за границей, дома покупают тоже за границей. В принципе, ничего в этом нет плохого, если бы только не кричали они о том, что им и щи лаптем хлебать сладко.

— А ведь с трибуны голос разносится дальше, да и звучит громче…

— В этом и проблема — эти голоса звучат громко потому, что люди говорят от лица государства. Они пропагандируют не любовь к Родине, а ненависть к другим, играя на глубинных страхах: кругом враги, нас не любят. А почему нас должны любить? Нас должны уважать, но для этого надо вести себя по-человечески, а любовь  — вопрос другого порядка.

— Думаю, финансирование «Холодного танго» осуществлялось не из государственной казны, верно?

— Конечно, на государственные деньги  этого было бы не осилить, но все же мы получили минимальное финансирование министерства культуры, когда фильм был практически снят.

Подготовила Елена Лео

Редакция газеты «Англия» благодарит Russian Film Week за организацию интервью.

Кинофестиваль пройдет в Лондоне с 25 ноября по 2 декабря, более подробную информацию смотрите на сайте фестиваля www.russianfilmweek.com.