Михаил Шпаков (Michael Shpakov) — художник-портретист родом из России, член Почтенной компании живописцев-маляров (Worshipful Company of Painter-Stainers), одной из древнейших ливрейных компаний лондонского Сити. Живет и работает в собственной студии на северо-западе Лондона.
— Расскажите немного о себе и о своем творческом пути. В какой момент живопись стала для вас профессией?
— Рисовал я всегда, сколько себя помню, но интерес к масляной живописи проявился уже в зрелом возрасте. Рисование было одним из моих увлечений наряду с гитарой, настольным теннисом, фотографией.
После института и академии наук я с головой ушел в бизнес. Наша команда тогда работала увлеченно и крайне напряженно. Времени на хобби, к сожалению, почти не оставалось. Но с годами жизнь становилась все более структурированной, предсказуемой и планируемой. Стало появляться время на спорт, дополнительное чтение, самообразование. Меня очень интересовал портрет и в живописи, и в фотографии. Как сделать так, чтобы он «заговорил»?..
Портретная живопись, пожалуй, самое сложное направление в искусстве. Поэтому она меня и захватила. Я стал изучать работы старых мастеров в музеях, слушать мнения современных художников о технике мастеров Ренессанса. И, конечно, стал много рисовать сам.
Моей профессией живопись стала несколько лет назад. Мне повезло встретиться и впоследствии подружиться с замечательным человеком — Мартином Николлсом. Однажды мы случайно заговорили об искусстве, моем увлечении портретом. Мартину очень понравились мои работы, и он пригласил меня на очередное мероприятие Почтенной компании живописцев-маляров, членом которой он являлся.
Там Мартин познакомил меня с очень интересными людьми. Новый круг общения произвел на меня огромное впечатление. И я сделал свой выбор — решил связать дальнейшую жизнь с миром искусства. Вскоре я стал фрименом («свободным человеком») компании, а также фрименом лондонского Сити.
— Как бы вы описали свой художественный процесс? Как вы подходите к созданию портрета?
— В портрете и в жанровой живописи я стараюсь работать в технике старых мастеров, по крайней мере так, как я ее понимаю. Это многослойная живопись. Подмалевок и первые слои делаются сиеной или иногда умброй, то есть теплыми красками. Потом идет «мертвый» слой — тоже монохромный, но цвет тона уже холодный серый, в синеву. Что-то вроде гризайля, где самый светлый и самый темный тона уже практически написаны окончательно. Потом накладываются цветные слои тон в тон. И в завершение — лессировки.
Процесс долгий, но увлекательный: смотришь и удивляешься, как по-разному ведут себя краски в зависимости от прозрачности, толщины слоя, количества масла или растворителя. С технической точки зрения я все еще в поиске и вряд ли когда-нибудь перестану искать оптимальные соотношения.
— А как вы подходите к созданию композиции?
— Во-первых, стараюсь работать в рамках классической композиции. Книг и материалов в Сети огромное количество. Во-вторых, всегда иду от самого объекта. Стараюсь писать только то, что знаю и понимаю, поэтому перед началом работы много общаюсь с человеком.
У меня сразу могут быть собственные идеи, но сначала я должен выслушать, прочувствовать, представить внутренний мир своего героя. Мне нравится включать в композицию какие-то элементы и детали, важные для его жизненного пути.
Очень приятно получать вдохновляющие отзывы о моих работах. Пишут, что мои портреты говорят со зрителем, а не просто являются физически точной копией. И это то направление, в котором мне хочется продолжать развиваться.
— Каков ваш опыт жизни и работы в Лондоне как художника из России? С какой реакцией на ваше происхождение вам приходилось сталкиваться?
— В октябре 2018-го Мартин Николлс пригласил меня на ежегодную выставку в Painters Hall. Там я познакомился со многими художниками компании, с которыми и сейчас дружу или поддерживаю хорошие отношения. Особенно мне понравились работы одной художницы — как выяснилось позже, родом из России. Зовут ее Юлия Леннон. Сейчас она живет и работает в Соединенных Штатах. Кстати, она тоже член нашей компании.
В целом к русским относятся очень хорошо в живописи. Для местных англичан высокий уровень общей художественной культуры у выходцев из стран бывшего Советского Союза — это совершенно естественно. Такая же ситуация, как с балетом.
— Какие культурные различия вы бы отметили во взглядах на искусство в России и Англии?
— Это различия между подходом к искусству в Восточной и Западной Европе. Достаточно просмотреть сайты онлайн-галерей на Западе и сравнить их с тем, что создают художники и другие мастера из России, Украины, Беларуси, Казахстана и т. д. Западное искусство развивается сейчас скорее по пути оригинальности, чем духовного, эстетического и технического совершенства.
— Как вы сказали, вы состоите в Почтенной компании живописцев-маляров, одной из самых древних ливрейных компаний лондонского Сити. Ремесленные гильдии — значимая часть истории Англии. Что для вас значило принятие в компанию?
— Это, конечно, очень важно для меня как признание. Меня приняли именно как художника. Первоначально ливрейные компании организовывались как профессиональные гильдии, союзы, они устанавливали стандарты в своих областях деятельности. Многие замечательные мастера прошлого были членами компании Painter-Stainers. Например, сэр Джошуа Рейнольдс, создавший Королевскую академию и ставший ее первым президентом. Членами компании были сэр Джеймс Торнхилл, Питер Лели и многие другие замечательные художники.
— А как проходит процесс принятия в компанию?
— Стать ее членом непросто. Два человека должны рекомендовать кандидата, причем знать его они должны не меньше двух лет. Кандидат должен быть связан с лондонским Сити. Я, как художник, сначала был принят в качестве фримена в компанию, а потом уже стал фрименом лондонского Сити. Каждый кандидат проходит собеседование и утверждается высшим органом управления компании — правлением (Court).
— Одна из ваших последних работ — портрет капитана Томаса Мура, который вы преподнесли в подарок его семье. Расскажите о том, как возникла эта идея и как вы ее осуществили. Каков был ваш опыт общения с семьей Муров?
— Капитан Том Мур — удивительный человек и настоящий герой. Писать его портрет было удовольствием. Мартин связался с его семьей и рассказал, что мы хотели бы преподнести в дар фонду портрет сэра Тома. Это известие было очень благосклонно принято семьей с самого начала. А потом, когда они познакомились с моими работами на сайте, они еще раз подтвердили желание получить портрет в дар.
Я закончил его в конце июня, и мы с Мартином отвезли его сэру Тому. Нам сказали, что в адрес фонда уже поступили и продолжают поступать рисунки и картины от поклонников сэра Тома со всего мира. Их уже сотни. Возможно, скоро будут организованы выставка и аукцион. Собранные при реализации работ средства пойдут на поддержку Национальной системы здравоохранения (NHS).
— Над чем вы работаете сейчас, какие проекты замышляете? Повлияли ли на вашу работу пандемия и карантин?
— Пандемия ударила по всем — не только по художникам. Мы не можем работать удаленно. Художник-портретист живет от прямого общения со своими героями. Все мои комиссии, которые я планировал с января, не состоялись. Я не мог взять на себя риск и отменил все встречи.
В этих непростых условиях наша компания организовала онлайн-выставку-продажу, которая продлится до конца года (painterstainersart.com). Каждый художник выставляет две работы по фиксированной цене £300, из них £100 идут на благотворительность, а £200 — автору. Я выставил два карандашных портрета, которые купили в течение первого часа работы выставки.
Я хотел бы закончить интервью словами сэра Тома Мура: «Завтра будет хороший день!»
Беседовала Ксения Тараненко