Портобелло a la Russa: как художница из Москвы создала народный проект в сердце Ноттинг-Хилла
Общественный арт-проект Portobello Wall — инициатива муниципалитета Кенсингтона и Челси. Каждый год победивший в строгом отборе художник представляет свое видение того, что должно украшать 120-метровый отрезок кирпичной стены, связывающий колоритные, известные своими пестрыми развалами улицы Портобелло и Голборн.
В этом году победительницей Portobello Wall стала 38-летняя москвичка художник-монументалист Анастасия Русса. О том, как ей удалось победить в конкурсе и чем ее покорил район Портобелло, она рассказала в этом интервью.
— Анастасия Русса — это псевдоним?
— Когда-то оно было псевдонимом, но теперь Русса — моя фамилия по паспорту, я сменила документы. Это помогает работать за границей, тебя узнают и запоминают.
— Как вы стали автором проекта на Портобелло в этом году?
— Я только переехала к мужу в Англию и стала искать работу, везде подавала заявки. Мои друзья прислали мне ссылку на открытый конкурс района Кенсингтона и Челси, я подумала, а почему бы не поучаствовать? Подала — и забыла. И внезапно победила!
— В чем заключалась концепция вашего проекта, который вы назвали Connection — «Связь»?
— Я хотела показать единство прошлого и настоящего, изобразив в черно-белой графике персонажей и события, которые оставили свой след в истории района Портобелло. Это и недавний пожар в многоэтажке Гренфеллл-тауэр, и более «древние» истории об автобусе-призраке и обезьяньем оркестре. Также на стене можно увидеть девять портретов местных жителей самых разных профессий, которые стали народными героями. Каждый из них ассоциируется у меня с тем или иным цветом. К сожалению, двух из моих героев — Хадиджи Сайе и Тима Берка — нет в живых, я писала их посмертно.
— Вы имеете в виду молодого фотографа Хадиджу Сайе, которая погибла в огне Гренфелл-тауэр?
— Да, именно ее. Я слышала о Хадидже еще в России, когда произошел пожар. Потом, когда я уже сняла комнату на Латимер-роуд и видела обгоревшее здание каждый день из окна своей комнаты, возникла непреодолимая потребность ее написать. Кстати, это самый большой из портретов. Я воссоздала его по черно-белой фотографии-автопортрету Хадиджи, где совершенно безмятежная молодая женщина слушает морскую раковину. Это мой оммаж творчеству Сайе. Он дался мне нелегко, потому что пришлось добиваться согласия больной тети Хадиджи, с которой было трудно пересечься. Сначала я думала о ней как о мученице, но потом поняла что она не мученица, а жертва, потому что у мучеников был выбор, а у нее не было. Она сгорела вместе со своей матерью. Обе они работали социальными работниками с пожилыми людьми. Ее называют «потерянным талантом». Хадиджу выбрали участвовать в Венецианском биеннале, известные галереи хотели с ней сотрудничать, и у нее могли сложиться прекрасная жизнь и карьера.
— А кто второй житель?
— Тим Берк — это известный в Портобелло активист, общественный деятель. Знаменитый кинотеатр Pop-up Cinema — его детище. На стену он попал через открытое голосование, где выбирали не только автора Portobello Wall, но и его героев — так вот, половина заявок была о Берке. В прошлом году он помогал жертвам пожара в Гренфелл-тауэр, что наверняка оставило свой след, и, по словам его брата, страдал депрессией, которая с каждым годом становилась все невыносимей… Мне очень приятно, что семья Тима портрет одобрила.
— Расскажите еще о своих героях.
— Там есть журналист Пьер Томпсон с радио «Портобелло», преподаватель вокала и активистка Джульет Рассел, девочка с ограниченными возможностями Луиз Рид, которая поет в ее хоре, основатель испанской школы, что находится как раз напротив стены… Кстати, Портобелло — это испанское название, улицу назвали в честь взятия британцами городка Портобело в Панаме, и об этом не все знают.
На стене можно увидеть Лесли Палмера, одного из создателей карнавала в Ноттинг-Хилле.
А еще я написала два портрета певицы Лоретты Хейвуд. Эта женщина меня пленила, до сих пор думаю о ней: певица — и при этом делает массаж. Я даже заказала у нее массаж для своего мужа.
— Сложно было работать над проектом?
— Чиновники одинаковы в любой стране — все очень медленно, и, конечно, осложнял дело крошечный бюджет. Несмотря на то, что это самый богатый муниципалитет Британии — Кенсингтон и Челси, — они очень аккуратно обходятся с деньгами. В Англии создается много public art, и везде бюджет в среднем в два с половиной-три раза больше, но меня это не остановило. Я печатала все в России, в Воронеже, получилось в четыре раза дешевле, чем в Лондоне.
Работа была очень интенсивной. На 120 метров росписи ушло три с половиной месяца, иногда я даже не спала ночами. Много времени потребовалось на поиск местных легенд, я просиживала дни в библиотеке, а в итоге оказалось, что только 30% этой информации действительно волнует жителей района.
— А что доставило вам особое удовольствие во время работы над стеной?
— Это был захватывающий проект, мне очень понравилось, что он народный. Столько характеров на Портобелло-роуд! С одной стороны, это была заказная работа, но она в то же время была и не заказная: мне никто не говорил, как и что мне делать, я сама все придумывала, делала то, что хотела. С трудом можно представить, что кто-то объявляет в России открытый конкурс и его может выиграть человек со стороны, тем более иностранец. А здесь, получается, такое возможно.
Мне очень понравилось, что местные так дружат, знают историю этого места. К примеру, на лодке на стене была изображена фамилия Boyer. Так ко мне подошла женщина и сказала, она из семейства Бойер и 272 года их семья занимается лодочным бизнесом! Она была польщена, что их фамилия попала на лодку, а значит и на стену!
Приходили постаревшие хиппи и расспрашивали, откуда я знаю, что в районе были граффити с цитатами Блейка, «вот это была наша молодость, откуда ты знаешь об этом?».
Это очень новое ощущение — работы для людей, и мне хочется пойти в народ еще раз.
?
— Как вам кажется, вам удалось ухватить душу Лондона?
— Душа Лондона очень разная в каждом районе, но мне кажется, что я ухватила душу Портобелло. В Лондоне — это мой дом, хотя я два года жила в Уимблдоне, но он не стал мне родным. А вот в Портобелло я не просто жила. Сначала я сидела в архивах, общалась с местными историками, знатоками. И каждая история, какой-то уличный артефакт, к примеру, лестница, которая никуда не ведет, становилась поводом для беседы.
Потом я слетала в Россию, все привезла, заполнив пять мест багажа, нашла фрилансеров, которые установили работу на стене, расписала, сняла комнату, жила там, общалась с людьми. Все мне помогали, все меня любили, приносили тортики и даже большой букет цветов. Меня это очень поддерживало. И я поняла — вот оно, счастье, приносить пользу людям!
Беседовала Ксения Дьякова-Тиноку