Русские корни английского балета

Летом 1911 года Лондон в восхищении и изумлении рукоплескал балетной труппе Дягилева. Никто не ожидал от русских столь отточенной хореографии и сценографии.
Авторы газетных рецензий щедро рассыпали похвалы и называли русских «лучшими танцорами мира». Завороженные новыми формами балета, английские исполнители устремились к Дягилеву. Однако последний, отличавшийся редкостной деловой хваткой и жесткостью, поставил условие: чтобы танцевать в его труппе, англичане должны изменить свои имена на русские. И они соглашались — настолько непререкаемым авторитетом пользовались к тому времени наши соотечественники в области балета. Именно с них и начался английский балет, который известен сегодня.

Немного истории

Для начала разграничим понятия «Русский балет» и «Русские сезоны». Сергей Дягилев начал свои «Русские сезоны» в 1906 году в Париже, на выставке русского искусства, и продолжил в следующем году концертами русской музыки. Балетные спектакли появились в этом грандиозном проекте в 1909 году. Немного особняком стоит «Русский балет», форма существования труппы, премьера которого состоялась 6 апреля 1911 года в Монте-Карло.
Для выступлений Дягилев выбрал треугольник Париж — Лондон — Монте-Карло.
К тому времени английский балет несколько десятилетий топтался на месте. Ковент-Гарден, Кингс-театр и другие театры почти полностью перешли на оперу, а публика удовлетворяла страсть к балету и танцам в мюзик-холлах. Да и в целом балетное искусство в Англии было едва живым: мужчин-танцоров было очень мало, а их роли исполняли женщины без серьезной профессиональной подготовки. Для русского же балета начало XX века оказалось временем расцвета. Русские задавали тон не только в академическом, но и в новаторском танце.

«Русские сезоны» в Лондоне

Впервые Лондон увидел и услышал «Русские сезоны» летом 1911 года. Гала-концерт состоялся 26 июня в Ковент-Гардене, через несколько дней после коронации Георга V. В программу входили одноактные балеты в постановке Михаила Фокина: «Павильон Армиды», «Карнавал», «Сильфиды», «Призрак розы», половецкие пляски из оперы Бородина «Князь Игорь» и «Шехерезада». Меценатами и организаторами выступили английские магнаты Джозеф и Томас Бичемы и фрейлина английской королевы маркиза де Грей Рипон — добрая фея и покровительница «Русских сезонов» в Лондоне.
Сделанная королевой запись в дневнике свидетельствовала, что «и музыка, и балет очень хороши». Гораздо более щедрой на похвалы оказалась британская пресса, отметившая не только музыку и хореографию, но и сценографию. Газеты чуть ли не соревновались в одах русскому балету. Вот что писала «Дейли Ньюс»: «Когда в „Павильоне Армиды“ оркестр заиграл прелюдию, зрители удивленно переглянулись. Вместо бренчащих мелодий, обычно принятых в балете нашей страны, они услышали чудесную игру, беспокойную, страстную, временами пронзительную, способную быть прелюдией к серьезной опере. Это значило, что в России балет — серьезная форма искусства, а не фривольный повод показать хорошеньких девушек и наряды. Сцена обворожительна. <…> По сочетанию изысканных красок, грациозности движений, живой и небанальной музыке — по очарованию и артистизму спектакль превосходит все когда-либо показанное в нашей стране».
Газета «Обсервер» увидела в балете «мечту о совершенной красоте, слишком быстро заканчивающуюся».
В «Таймс» появилась традиционно анонимная рецензия (предположительно драматурга и журналиста Джорджа Кальдерона): «Уже несколько лет очевидно, что русские — лучшие в мире танцоры. Шумановский „Карнавал“ — сплошная радость от начала до конца. Сценическая организация спектакля поражает небывалым артистизмом». А еще он отметил «новое и поразительное наслаждение, доставляемое новаторской художественной формой».
Другой критик писал о «волшебной грации прыжков Нижинского, предполагающей всю нерастраченную радость молодости», «изысканности Карсавиной», а спектакль назвал «чуть меньше, чем откровение».
Это лишь малая часть восторженных отзывов, которые, однако, появились лишь на следующий день после выступления. Сразу после спектакля Дягилев уже успел подумать, что прием был холодным. Он не знал об особенностях английского этикета в присутствии короля: аплодисментов почти не было, лишь странный звук, издаваемый неким подобием хлопков лайковыми перчатками.
Однако не все было так гладко и елейно. Любовные истории между черными рабами и белыми женщинами в «Шехерезаде» показались англичанам избыточно жизнелюбивыми, мягко говоря. Некоторые зрители, в большинстве своем дамы в возрасте, в возмущении покидали зал. Непонимание вызвали также непривычно контрастный дизайн Бакста и мужской танец на первом плане — многолетняя монополия прима-балерин в балете XIX века не могла не сказаться. Но это были частности, которые не в силах были остановить безудержную любовь британцев к новому слову в балетном искусстве.

Английские танцоры с русскими именами

Что же до местных танцоров, то им очень хотелось попасть в дягилевскую труппу. Для этого требовался не только талант, но и русское имя — иначе они рисковали остаться ни с чем. Великий и ужасный Дягилев приглашал английских и шотландских танцоров только на этом условии. Правда, бывали и исключения. Алисия Маркова (Алисия, или Элис, Маркс), Вера Савина (Кларк), Лидия Соколова (Хильда Маннингс), Нинет де Валуа, Руперт Дун, Антон Долин (Патрик Хили Кей) — все они звезды первой величины того времени. Маркова и Долин скоро стали ведущими танцовщиками.
На одном из «Русских сезонов» 24 июня 1929 года, за месяц до смерти Сергея Дягилева, король Георг пытался «обританить» постановку и танцоров, сказав королю Египта Фуаду, что тот, конечно, знает о «британских танцорах — Соколовой, Долине, и балет по-настоящему английский, а не русский». Более русского балета на тот момент нельзя было и придумать. Другое дело, что в нем прорастали первые ростки английского.
К Дягилеву Алисия Маркова попала в 14 лет. Она училась в балетной студии знаменитой Серафимы Астафьевой на Кингс-роуд. Здесь же начинали и другие суперзвезды — Марго Фонтейн и Патрик Хили-Кей. Он сразу увидел в ней звезду, пригласил в труппу и придумал новое имя. Прошел всего год — и Маркова уже танцевала главные партии. Начало XX века было временем легендарных личностей: композиторов, художников, хореографов, вместе творивших мировую историю искусства. Маркова писала в мемуарах: «Был случай, когда к спектаклю Анри Матисс расписывал трико прямо на моем теле, костюмы не были готовы вовремя. Тогда же спешно нашли замену дирижеру — за пульт встал Игорь Стравинский».
Маркова стала первой английской балериной, получившей титул примы-балерины ассолюта (Prima Ballerina Assoluta) и станцевавшей партию Одетты-Одиллии в «Лебедином озере». Специально для нее молодой Джордж Баланчин ставил спектакли, а Ольга Спесивцева была ее соперницей в партии Жизели. Находиться на одной сцене с эталонной исполнительницей было очень непросто.

Крестная мать национального балета Англии

Современный балет Англии родился из «Русских сезонов», предложивших новаторские формы и идеи балета. Из-под руки Дягилева вышли профессионалы, которые после его смерти в 1929 году встали у истоков нового английского балета.
Нинет де Валуа называют крестной матерью национального балета Англии. Через два года после смерти своего учителя, в 1931 году, она основала труппу Vic-Wells Ballet, впоследствии изменившую название на Sandler’s Wells, а с 1957 года ставшую Королевским балетом Великобритании под патронажем Елизаветы II. У балерины были все мыслимые и немыслимые награды и почести, а за выдающиеся заслуги перед Великобританией королева официально пожаловала ей титул Дамы (Dame — эквивалент Sir, возводящему в рыцарское достоинство). Де Валуа поставила около 50 балетов, ставших классикой национального репертуара.
Алисия Маркова и Антон Долин были главными танцорами в Vic-Wells Ballet, а в 1933 году Маркова стала первой британской балериной, удостоенной титула Prima Balerina Assoluta. Через два года пара ушла из «Вик-Уэллс балле» и создала собственную труппу Маркова — Долин, с которой гастролировала по всему миру. После завершения театральных выступлений Маркова переехала в Америку, где несколько лет была главным балетмейстером нью-йоркской Metropolitan Opera. Потом, вернувшись в Англию, вместе с Долиным основала балетную труппу Англии — English National Ballet, которая процветает по сей день.
Свою балетную труппу Rambert Dance Company в 1920 году создала и Мари Рамбер, которая начинала у Дягилева в 1910 году. Спектакли здесь ставили хореографы Энтони Тюдор и Фредерик Эштон, ставшие потом знаменитыми. Эштон приобрел свои знания у Леонида Мясина. Кстати, вспоминая свое первое впечатление от балета — он 12-летним увидел на сцене Анну Павлову, — Эштон сказал: «Она впрыснула яд в мои вены».

Попытка освободиться от Дягилева

С годами стало заметно понятное стремление освободиться от дягилевского наследия и показать собственное лицо. Начало 1930-х ознаменовалось появлением книг, авторы которых пытались снизить значение «Русских сезонов». Даже Нинет де Валуа выступила с критикой «неопределенной» природы дягилевской труппы и отметила отсутствие у него учеников. Однако она сама несколько лет работала в «Русских сезонах» с Брониславой Нижинской (сестрой Вацлава) и Леонидом Мясиным, танцевала в балетах Михаила Фокина и классических постановках Николая Сергеева, бывшего режиссера Мариинского театра. Но к ее чести надо сказать, что де Валуа и не скрывала, что свои качества, которые сегодня мы называем менеджерскими, она приобрела благодаря Сергею Дягилеву.
Существовал бы без него английский балет вообще или в том виде, в котором он сегодня предстает, вопрос скорее риторический. Не будь «Дягилевских сезонов», Тамары Карсавиной, Анны Павловой, Вацлава Нижинского, Матильды Кшесинской и других русских балетных исполнителей, все бы пошло по иному пути. Многие танцоры осели в Англии и открыли свои школы, перейдя к преподавательской деятельности.
После развала дягилевской труппы был основан «Русский балет Монте-Карло», который постоянно гастролировал в Лондоне, был также театр танца Александра и Клотильды Сахаровых, труппы под руководством Тамары Карсавиной, Веры Каралли, Михаила Фокина. Во многом под их влиянием в Англии родилась своя форма балета — виртуозный танец, лирические дуэты и страстные монологи.

Вторая триумфальная волна русского балета
Однако нашествие русского балета на английскую публику на этом не закончилось. Сильнейшее впечатление произвели гастроли Большого театра в 1956 году. Поверить невозможно, но выступления Галины Улановой в «Ромео и Джульетте» лондонцы ждали с такой страстью, что даже ночевали на улице рядом с Ковент-Гарденом, чтобы достать билеты. Еще бы: балерина в своих 47 лет собиралась играть 13-летнюю влюбленную девочку! Не стоит забывать, что к тому времени английский балет был уже на высоте — с узнаваемой технической виртуозностью и чистой лирикой, знаменитыми хореографами Фредериком Аштоном, Энтони Тюдором, да и публика была тоже серьезная и знающая, которую было не так уж просто удивить. Напряжение и волнение были так велики, что Уланова даже мечтала о какой-нибудь катастрофе, лишь бы спектакль не состоялся. Она вспоминала: «Я плохо помню премьеру „Ромео“ в Лондоне. Помню, что было очень страшно. Позже мы узнали, что в зале присутствовали Лоуренс Оливье, Вивьен Ли, Тамара Карсавина, Марго Фонтейн. Когда окончился первый акт, в зале стояла гробовая тишина. Какое-то мгновение, секунды, которые показались вечностью. Неизвестно, чем эта тишина обернется… И что будет дальше?! Будто перед грозой… Потом зал встал, грянули аплодисменты, крики…»
И снова, как в дягилевские времена, критика была добра и восторженна: «Уланова в Лондоне познала такой триумф, как ни одна балерина со времен Павловой», — отмечала писательница Мэри Кларк. Марго Фонтейн была в слезах: «Это магия. Теперь мы знаем, чего нам не хватает. Я не могу даже пытаться говорить о танцах Улановой, это настолько великолепно, что я не нахожу слов».

Утонченная Фонтейн и бешеный Нуреев

Следующая волна потрясения ждала публику вскоре после триумфа Улановой в Лондоне. В 1961 году трое выдающихся артистов — Рудольф Нуреев, Наталия Макарова и Михаил Барышников — остались на Западе. Ковент-Гарден сразу же предложил Нурееву партию с Марго Фонтейн в «Жизели». Ей было 42 года, и она собиралась уйти со сцены, однако бешеная энергия, чувственность и божественный талант 23-летнего Нуреева задержали ее там еще на 15 лет, придав такие качества, о наличии которых у себя она и не догадывалась. «Боже! Я никогда не делала в танце и половины вещей, которые делаю теперь», — признавалась она. Журналисты окрестили эту пару «татарским князем и английской дамой». Комбинация ее утонченности, благородства и изысканности и его животной энергии и огненного темперамента рождала невиданный доселе дуэт, один из лучших за всю историю балета. Их совместная карьера завершилась 80-кратным подъемом занавеса на финальном спектакле.

***
У английского балета давно уже свое лицо, классические сюжеты, богатые декорации, сложные костюмы. Но в ярких и харизматичных актерах нет-нет да и проглянет то, что не только в Великобритании, но и во всем мире называется загадочной русской душой, густо замешанной на тончайших нюансах чувств и высоковольтных эмоциях.

Подготовила Ясмин Шамцян