«Жизнь и судьба» и «Дядя Ваня» на британской сцене

В Лондоне завершились гастроли санкт-петербургского Малого Драматического театра, все спектакли прошли при полном аншлаге, а среди зрителей большую часть составляли англичане.

В поисках внутреннего Штрума

«Жизнь и судьба» в постановке Додина не нуждается в рекламе, похвале или даже в критике — спектакль, превративший огромный роман-эпопею Василия Гроссмана в стройный и логичный рассказ, идет на сцене МДТ уже 11 лет.

Эта постановка — хорошая проверка на то, насколько вы «европеизировались». Если все прошло ровно и в конце вы честно плакали над монологом матери главного героя в исполнении гениальной Татьяны Шестаковой — вы обычный британец. Если вас покалывало, подмывало спросить «зачем?» и «почему?» — значит духовно вы еще в России «нулевых».

Для Лондона, привыкшего к провокациям и дерзким высказываниям в сфере искусства, «Жизнь и судьба» — яркое, мощное, но спокойное, ровное, профессиональное и очень логичное полотно: фашизм ужасен, сталинизм равнозначно ужасен, и даже самые хорошие и талантливые люди идут на сделки с совестью, но в итоге смерть всех уравняет.

Для России спектакль, напротив, провокативен. Сравнивать фашизм и сталинизм сегодня немодно, говорить о том, что времена СССР выглядели беспросветным, разрушенным концлагерем — тем более.

Главной герой — Виктор Штрум, физик-теоретик — попал после войны в «черный список» по национальной графе. Но неожиданно он получает невероятный карт-бланш: Сталин лично звонит ученому, чтобы пожелать «успехов в работе». Сцена после звонка — самая страшная и одновременно самая сильная в постановке.  Штрум, до этого не проявлявший никакой любви к «системе», расплывается в безграничном счастье, в понимании, что ему, словами Булгакова, «свезло так свезло». Эта сцена удивительно пересекается все с тем же «Собачьим сердцем», выворачивая его наизнанку: если Преображенский сам звонил «наверх», угрожал, требовал, то Штрум оказывается унижен и опозорен своим счастьем вдвойне — мало того, что только этот звонок способен пробудить в нем «настоящего мужчину», так он еще и приводит к подлости, которую Штрум совершает позднее.

Додину блестяще удалось показать тонкую грань между подлостью и достоинством. И это повод посмотреть на себя и задуматься, кто сидит внутри нас — Штрум или Преображенский.

Подготовила Елена Майорова

«Надо жить дальше»

Англичане Чехова любят безмерно. Для них он самый русский из известных им авторов, а для нас — самый европейский, но даже если в центре исследования человеческой натуры Антоном Павловичем лежат общие и близкие всем идеи, тем не менее подается это с русским размахом: под водочку, сельские пейзажи и реалии жизни помещиков XIX века.

Стоит ли удивляться, что нас так и воспринимают на Западе — через призму чеховской сатиры. Рутина, скука и тягомотное течение деревенской жизни неизбежно соседствуют с диванной философией, праздностью, и внутренние страсти и трагедии человеческие ощущаются особенно остро на фоне безмятежных стогов сена, самовара и неброского сельского быта.

Режиссеру-постановщику Льву Додину и блестящему актерскому составу удалось выдержать постановку в классическом стиле и сделать ее нескучной, правильно расставив акценты и сохранив все характерные нюансы пьесы великого писателя.

Блестяще сыгранная героиня Ксении Раппопорт чеховская Настасья Филипповна вносит смуту в тихий омут жизни своих деревенских родственников. Ею все восхищаются. Но никто не спешит спасать несчастную красавицу из лап старого мужа-деспота, который тиранизирует всех окружающих.

Смирение, покорность и непротивление героев поражают. Даже сиюминутный выплеск наболевшего не приводит к кардинальным переменам — пошумели и перестали. Молитвой и подсчетом расходов заканчивается «Дядя Ваня» в постановке МДТ, вызывая у зрителя, как британского, так и русского, вопрос «Доколе?» и тут же давая на него ответ: «Бог терпел и нам велел».

Подготовила Маргарита Баскакова

Фото: mdt-dodin.ru