Умерла Марина Голдовская — ей было 80 лет. До этого она несколько лет болела, чувствовала себя плохо, почти ничего не снимала. И, может, не все ее знают, но она не просто так назвала свою лучшую книгу о кино «Женщина с киноаппаратом». Это был намек на программный фильм Дзиги Вертова — и на место, которое Голдовская занимала в отечественной документалистике. Она была если не главной, то точно одной из главных женщин-документалистов ХХ века в России. Наряду с Лялей Станукинас и Майей Меркель, но она при этом была среди них самой востребованной, публицистичной, народной, так как работала на телевидении и ее фильмы смотрели десяти миллионов зрителей.
Мое первое личное впечатление от нее было таким же, каким бы оно было от Мэри Поппинс. Она неожиданно ворвалась к нам на кафедру ТВ журфака МГУ, и этого уже никак не могло быть: когда я был студентом, мы все знали, что Голдовская лет десять назад вышла замуж за американца и уехала жить в США. И что она там преподает в киношколе где-то в Калифорнии, знается с легендами американской документалистики, стала небожительницей и более недоступна для простых смертных. Но вдруг на семинаре Сергея Александровича Муратова (легенды телекритики, философа, мудреца и создателя программы «КВН») дверь открылась, и вошла Голдовская. Маленькая, насмешливая, какая-то очень ловкая, быстрая. Она нам что-то начала рассказывать, и я решил шутливо поддеть ее. Вот вы, говорю, часто пишете, что у вас с собой всегда с собой камера, вы с ней не расстаетесь — неужели теперь вы ее забросили? И тут Голдовская, как и полагается Мэри Поппинс, из крохотной сумочки достала огромную профессиональную камеру. Никак она там не могла поместиться, это было волшебство.
На этом магия не заканчивалась. Например, образ жизни Голдовской был совершенно изматывающим. Полгода она преподавала в Калифорнии, а потом на несколько месяцев приезжала в Россию и снимала тут кино, работала непрерывно и, казалось, не знала усталости. Просто не осознавала, что это такое, и не очень понимала это свойство у других. Я не раз был у нее в гостях, мы записали несколько интервью, иногда просто пили чай, говорили о кино. В какой-то момент она рассказала историю, которая многое объяснила в ее творчестве.
Дело вот в чем: почти все фильмы Голдовской объединяет то, что это портреты неординарных личностей, не вписывающихся в привычные рамки. Ее фильмография — это сплошь исполины, титаны. Олег Ефремов, Валентина Терешкова, Аркадий Райкин, первый русский фермер Николай Сивков, хирург Александр Вишневский, сестра Марины Цветаевой Анастасия, писатель Алексей Рыбаков, журналистка Анна Политковская. Каждый из этих людей — вызов, в каком-то смысле провокация. Голдовская и сама — резкая индивидуалистка, ее типичный герой — из традиции романтизма, богоборец, ниспровергатель. И в то же время у Голдовской все эти люди даны со своими слабостями. Мы заглядываем за социальную маску — и видим человека. Это, например, волнение Райкина перед выходом на сцену, это напряженное лицо Ефремова, когда в его театре назревает раскол. Это Сивков, возрождающий русской крестьянство в одиночку, но понимающий, какие глыбы ему приходится переворачивать.
Так вот, история следующая. Отца Голдовской, Евсея Михайловича, киноинженера, одного из основателей ВГИКа, однажды забрали на Лубянку. Но вскоре он вернулся домой. Забирали, как водится, не одного, по делу проходили его коллеги и знакомые. Там было что-то сфабрикованное, про врагов народа, диверсии, шпионаж, это не так важно. Важно — что все подписали, а он один не подписал. И его отпустили домой. Он никогда не рассказывал дочери, через что он прошел за полгода на Лубянке. Но у него во рту не осталось ни одного зуба. Наверное, если искать ключ к творчеству Голдовской, да и к ее характеру — он там, в этом эпизоде сталинских репрессий.
Стоит ли удивляться, что Голдовская буквально прорубила себе дорогу в режиссуру? А это было потому, что она закончила операторский факультет ВГИКа, но ни один режиссер не брал женщину в операторы, и ей пришлось снимать самой. Голдовская сняла первый в СССР фильм про ГУЛАГ — «Власть Соловецкая». Там она говорила с теми, кто выжил в аду Соловков, изучала тайные до недавнего времени документы, но нашла и одного из тех, кто был палачом, но спокойно жил на пенсии. Он, конечно, ни в чем не сознался и встречаться с ней отказался, но дотошная Голдовская знала, что он — это он. И она тайно сняла его из телефонной будки, дождавшись, пока он пройдет мимо. Потом у Голдовской вышла картина «Осколки зеркала» — исключительно редкий для отечественного кино жанр личной документалистики. То есть фильм как рассказ о себе, а через призму себя — об окружающем мире. Начать картину со слов о том, что «у меня умерла мама», вставить туда семейную хронику — в этом был вызов, хотя сегодня это кажется обычным делом, многие делают кино о себе. В общем, влогеры этим и занимаются.
А Голдовская продолжала много лет жить на две страны, снимать и там, и тут кино, участвовать в премиях, в том числе Американской киноакадемии. У нее все было расписано по секундам, но она как-то успевала поддерживать связь с миллионом друзей и знакомых, знать обо всем, что происходит, у нее всегда было мнение, и она не боялась того, что оно расходится с позицией большинства.
В 2018 году вышел фильм Сергея Ливнева «Ван Гоги», который сначала планировался как отчасти биографическая история о нем и его матери. Героиню, которая была списана с Марины Голдовской, должна была, по замыслу автора, играть Алиса Фрейндлих, но та отказалась, и Ливнев переписал сценарий, сделав мать отцом и отдав его роль Даниэлю Ольбрыхскому. Но многие биографические детали в сюжете сохранены. Самого Ливнева в картине сыграл Алексей Серебряков. Картина получила приз за лучшую музыку на «Кинотавре» и четыре премии «Ника». И те, кто не знает, кто такая Голдовская, могут начать с этого фильма — удивительного признания в любви, такого же бескомпромиссного и чуткого, как фильмы человека, которому оно адресовано.