«Вампир: Сон Алена Грея», Франция — Германия, 1932, режиссер Карл Теодор Дрейер
В кинотеатрах вышел отреставрированный шедевр датского режиссера Карла Теодора Дрейера «Вампир: Сон Алена Грея». Для синефилов это, безусловно, событие, да и для просто любителей кино такой релиз — приятный подарок. Потому что «Вампир» — не просто хоррор, а один из самых эстетских, странных и страшных фильмов в истории кино.
Выход «Вампира» приурочен к 90-летию со дня его премьеры. В 1932 году это был самый ожидаемый блокбастер года, как бы сейчас сказали, примерно как «Довод» в 2020 году. Потому что после выхода «Страстей Жанны д’Арк» в 1928 году Дрейер превратился в режиссера № 1 в мире, поразительную по силе воздействия картину пересматривали по многу раз, она и сегодня смотрится на одном дыхании. В прокате она собрала мало, но критики подняли ее на щит, и общественность склонила колени. Но прошло четыре года, за это время в кино пришел звук, и это была революция, которая смела многое на своем пути. Карьеры сотен суперзвезд рухнули, режиссеры начали искать новый киноязык, Голливуд начал утрачивать свое превосходство, так как одно дело — заменить интертитры, другое — сделать дубляж. Не все приняли новую эпоху кинематографа, кто-то вообще для себя его похоронил. А кто-то, как, например, Дзига Вертов, принял звук с восторгом и немедленно начал экспериментировать с его применением.
Так вот, «Вампира» ждали все, хотя тяжелые предчувствия терзали публику. Пожалуй, менее всего понимали, зачем Дрейер вообще взялся за этот проект. В 1931 году вышли «Дракула», «Франкенштейн» и «Доктор Джекилл и мистер Хайд». Они имели невероятный успех у широкой публики, а критики морщились: низкий жанр, и ладно бы еще, но хорроры немецких экспрессионистов десятилетней давности были куда ярче и изобретательнее. И тут Дрейер зачем-то выпускает еще один, да еще и с кучей непрофессиональных актеров, а главную роль отдал спонсору фильма барону де Гинцбургу.
В итоге был провал. Фильм был снят сразу на английском, немецком и французском языках, и все это оказалось зря. Публика не поняла, что вообще происходит на экране, не приняла причудливый сюжет, сплетение традиций немецкого экспрессионизма, французского сюрреализма и игры с возможностями звука. Изображение было каким-то странным: мало того, что Дрейер снимал не в павильонах, а на натуре, так он еще и марлю перед камерой вешал, чтобы все было слегка размытым. В общем, это была катастрофа. Дрейер после этого десять лет не снимал кино, а потом за всю оставшуюся жизнь выпустил всего четыре фильма, причем от одного отрекся, убрав свою фамилию из титров. Правда, он снял еще ряд короткометражек, из которых самая известная — «Они успели на паром», и понятно, как много человечество потеряло из-за того, что не приняло вовремя «Вампира». Если бы не это, Дрейер, признаваемый одним из величайших творцов кинематографа в истории, конечно, сделал бы куда больше.
Много лет «Вампир» считался практически утраченным фильмом: английская версия утеряна, французская значительно пострадала, лучше всех сохранилась немецкая. В 1998 году киноведы нескольких стран кропотливо собирали по кусочкам фильм, стараясь как можно ближе подойти к оригиналу. А ведь еще нужно учитывать, что актеры для каждой версии произносили реплики на трех языках, чтобы при озвучивании губы со звуком совпадали. Пазл тот еще, зато «Вампир» наконец-то существует в более-менее приближенном к оригиналу виде. Скажем, «Алчности» Эриха фон Штрогейма или «Наполеону» Абеля Ганса это «не грозит» — там слишком многое утрачено навсегда.
Понять, что происходит в «Вампире», сложно, но в этом и интерес: этот фильм не навязывает свою трактовку самого себя, он устроен так, что каждый может интерпретировать происходящее по-своему. Завязка при этом обманчиво банальна. Молодой человек поселился в маленькой деревенской гостинице, и что-то в округе происходит нехорошее, опасное. Типы тут живут подозрительные, неразговорчивые, с отталкивающей внешностью. У героя начинаются очень странные сновидения, причем с этого момента понять, что происходит наяву, а что во сне, практически невозможно, да и не нужно: это как раз от сюрреалистов, где фантазия важнее заземления и прямого объяснения. В сущности, не так важно, наяву ли тени на стенах устраивают балы и действительно ли в комнату героя ночью заходит незнакомый старик, которого тут быть не должно. Для обозначения хоть какой-то системы координат достаточно сказать, что недалеко от гостиницы живет старый аристократ в замке, что у него две дочки и что одна из них при смерти от неизвестной болезни. Старика кто-то убивает, а потом оказывается, что он изучал вампиров и пытался понять, как нужно с ними бороться.
Многие сцены из этого фильма сами могут надолго стать ночными кошмарами — настолько они ярко поставлены, настолько глубоко проникают в подсознание, апеллируют к потайным страхам зрителя. А хищная улыбка дочери аристократа Леон, осознавшей свою пробуждающуюся вампирскую сущность, — это страшнее любых зомби в ультратехнологичных современных хоррор-блокбастерах. Конечно, выделяет этот фильм из подобных ему и то, что главным вампиром оказывается женщина, а не мужчина. Говорят, что Дрейер ради создания тягучей, гнетущей атмосферы в фильме специально арендовал старый необитаемый замок и заставил всю группу жить среди плесени, паутины и крыс, чтобы они прониклись замыслом на сто процентов. А своих ассистентов Дрейер заставил прикармливать пауков, чтобы паутины было больше, причем там, где было нужно ему.
Но самое интересное — как фильм «Вампир» резонирует с нашей современностью, где пандемии перетекают в войны, которые как бы и не войны, а затем сменяются новыми пандемиями, о которых уже начали писать все газеты. Обстановка — как в фильме «Вампир», когда уже не знаешь, что наяву, а что пригрезилось, только чувствуешь опасность и какую-то извращенную логику происходящего. Поэтому когда главный герой «Вампира» раздваивается, а затем наблюдает за собственным погребением — нам это не странно и не удивительно, у нас такое каждый день происходит. Только слегка не по себе от того, что Дрейер все это предсказал 90 лет назад.