История нападения на Анку Питичи: «Трусость не изменит жизнь к лучшему»
15 марта 34-летняя мать-одиночка из городка Болби под Донкастером Анка Питичи (под такой фамилией Анка стала известна благодаря ошибке английской прессы) была избита группой националистически настроенных подростков практически на пороге своего дома. «Англия» связалась с пострадавшей и выяснила детали шокирующего происшествия.
— Как вы себя чувствуете после нападения?
— Все хорошо, спасибо. Я воспитываю детей одна, так что не могу позволить себе роскошь падать духом.
— Расскажите, что именно случилось.
— Я пришла домой в пятницу в 10:30 вечера. Перекусила, приняла душ и вышла во двор, чтобы достать из багажника средство для волос. Тем временем группа подростков проходила мимо. Они громко кричали. Я попросила их быть потише, потому что мои дети спали в этот момент. В ответ я получила нецензурную брань и смешки, одна из девушек подошла к забору, и я сказала, что это вторжение на мою частную территорию, и я позвоню в полицию. В этот момент она накинулась на меня, к ней подошли остальные. Девушка кричала: «Польская ***, тебя стоит проучить!» Кстати, я румынка, не полька…
Они били меня по голове, сзади по шее, сказали, чтобы я убиралась в свою Польшу. Один из мальчиков попросил оставить меня в покое, но девушка продолжала меня бить. Я получила удар коленом в глаз, было много крови — они увидели, что происходит что-то серьезное, и прекратили избиение. Зачинщица была более агрессивной и жестокой, чем остальные. Она выбросила вещи из моего багажника на дорогу. Потом из дома вышли соседи и попытались утихомирить подростков, чтобы они разошлись.
Я смогла проникнуть в свой дом и тут же позвонила в полицию. Я выглянула на улицу, чтобы посмотреть, ушли ли они, и увидела черный внедорожник, направлявшийся к моему дому. Эта девушка и еще четыре человека забрались в машину и уехали. Довольно быстро на место прибыла «скорая», в больнице мне оказали помощь.
Вечером в субботу мне позвонили из полиции и сказали, что так как, понимаете ли, сегодня вечер субботы, все полицейские заняты, со мной свяжутся позднее, но этого не произошло. Я думала, мне позвонят в воскресенье, но нет. В понедельник этого тоже не произошло, и в полтретьего дня я сама отправилась в полицейский участок. Секретарь проверила информацию об инциденте в системе и связала меня с женщиной-полицейским по телефону — таким образом я дала первые общие показания. Меня попросили подождать, пока мое дело не будет направлено в нужные руки. В час дня во вторник ко мне пришли полицейские и провели в моем доме три часа.
Они записали мои показания в полном объеме, забрали пропитанную кровью одежду, которую я специально не стала стирать. У меня румынский диплом бакалавра в области юриспруденции, и сейчас я работаю над тем, чтобы получить британскую степень магистра. Поэтому я знаю, что делать в таких ситуациях.
— То есть вы высококвалифицированный специалист?
— Я надеюсь, что скоро смогу им стать. А чтобы прокормить себя и детей, параллельно я работаю на неполной ставке в магазине.
— Сколько лет вы уже живете в Великобритании?
— Примерно пять лет.
— Вы были знакомы с атаковавшими вас подростками?
— Я никогда их прежде не видела.
— Какой национальности они были?
— Они говорили с британским акцентом, но я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Возможно, среди них были и потомки иммигрантов, но они наверняка здесь родились. Большинство детей были белыми.
— Насколько серьезными были повреждения?
— К счастью, рентген не показал переломов. Но врач посоветовал мне следить за своим состоянием и, при ухудшении самочувствия, сразу же обращаться в больницу.
— Почему полицейские не приехали сразу?
— По их словам, произошла ошибка в системе. Все звонки, поступающие по номеру 999, получают разную степень приоритетности в зависимости от серьезности инцидента: выехать на место через пять минут, через час, через три часа или на следующий день. Насколько я поняла, время реагирования на мою ситуацию было от часа до трех. Но когда мой звонок был зарегистрирован, по каким-то причинам он перекочевал в другую систему, которая классифицировала его как low priority.
— Автоматически?
— Я не знаю, кто стоит за ошибкой в системе — технология или оператор. Мне не остается ничего другого, кроме как поверить полиции на слово. В понедельник я узнала, кто были эти подростки, но я не стану раскрывать эту информацию: они несовершеннолетние, и, в конце концов, я сама мать и не хочу подвергать этих детей опасности. Только полиция будет принимать меры в этой связи. Сомневаюсь, что широкая огласка травмирует конкретно этих подростков, я собираюсь все сделать правильно.
— Как вы думаете, ваши обидчики могут состоять в банде?
— Это то, что беспокоит меня больше всего. Поэтому я еще больше переживаю за безопасность — свою и своих детей — и планирую переехать.
— Сколько лет было нападавшим?
— От 13 до 16. Одна из девочек дважды повторила, что ей 15. Один из мальчиков выглядел совсем юным, ему было не больше 13.
— Вы не побоялись агрессивной реакции слоняющихся ночью подростков, когда решили их приструнить? Не жалеете об этом?
— Я верю в справедливость, и я сделала то, что считала нужным. Обещание позвонить в полицию — это угроза, означающая возможность привлечения к ответственности перед законом. Мы по закону имеем право на такие угрозы. Если бы мне кто-то сказал: «Стоп — или я вызову полицию!», этого было бы достаточно, чтобы я прекратила провоцировать человека. Я думала, что они поступят так же и уйдут с миром.
— Вам не показалось, что ваши обидчики были пьяны или под наркотиками?
— Позже я узнала, что они возвращались с вечеринки, так что, возможно, подростки находились в состоянии опьянения.
— Что вы собираетесь делать дальше?
— Я обратилась к членам парламента от Донкастера — Каролин Флинт и Рози Уинтертон и подробно донесла до них смысл ситуации. Я не возражаю, если пресса будет обращаться в полицию по моему делу и сообщать о ходе расследования. Потому что, в конце концов, мы должны дать властям понять, что нам нужна защита и мы имеем на нее право.
— Нужны ли вам дальнейшая помощь и поддержка?
— Сейчас со мной мои родители и друзья, соседи принесли цветы и предложили помочь, мои друзья, школа, где учатся мои дети, — все нас поддержали. Я хочу поблагодарить мою подругу Наталью, которая связалась с вашей газетой, и всех людей — мне написали более пяти тысяч человек самых разных национальностей и возрастов в «Фейсбуке» — они сочувствовали мне и желали выздоровления.
— Как вы думаете, сыграл ли свою роль в нападении на вас грядущий «Брекзит»?
— Нет, я так не считаю. Но я думаю, что если полиция не покажет, что способна защитить людей, проживающих в этой стране, от агрессии здесь и сейчас, то в будущем нас ждет волна подобных преступлений на почве национальной розни. Я верю, что сила конкретной истории, ставшей юридическим прецедентом, поможет снизить уровень такого рода преступности. И я хочу, чтобы произошедшее со мной стало таким примером. Трусость не изменит мир к лучшему.
— И последний вопрос — какого бы наказания вы желали для тех, кто вас избил?
— Я хочу, чтобы оно четко следовало букве закона. Этого вполне достаточно.
Подготовила Ксения Дьякова-Тиноку
Читать предыдущий материал по теме: