Тайны крестного пути
«Бенедетта» («Искушение»), Франция — Нидерланды, 2021, режиссер Пол Верховен
В прошлом июле, пока критики спорили о медленной инсталляции Апичатпонга Вирасетакула «Память», комедийном хорроре «Титан» и чеховских мотивах в «Сядь за руль моей машины», для большей части мира главная интрига Каннского кинофестиваля была не в этом. Она заключалась в том, что Пол Верховен привез на Круазетт ультраскандальную лесбийскую мелодраму «Бенедетта», где якобы совокупляются монахини и все настолько непристойно, что прошлые работы Верховена, в том числе «Турецкие наслаждения», «Лихачи» и «Основной инстинкт», покажутся целомудренными детскими басенками. А интрига еще и порядком затянулась: фильм, который вообще-то был снят еще в 2018 году, почему-то никто не спешил выпускать в прокат после Канн. Во Франции, правда, его стали показывать сразу после премьеры на фестивале, а вот потом далеко не сразу другие страны подключились к процессу. Едва ли не дольше всех продержалась Великобритания, где фильм стартовал, видимо, позже всего, хотя осенью случилась премьера на Лондонском МКФ. Разве что Россия сошла с дистанции: там фильм сначала запретили в кино, а потом отменили (говорят, временно) цифровой релиз под смехотворным предлогом.
Но чего точно не ожидал практически никто из тех, кто ждал эту картину, так это того, что она вовсе не о преступной страсти и похоти в одном отдельно взятом монастыре XVII века в Тоскане. Она — о вере, о чуде, о Духе, который дышит где хочет, о поиске. Это фильм в духе не Тинто Брасса, а Луиса Бунюэля, резко антиклерикальный, но при этом наполненный чем-то большим, чем просто человеческие отношения. И чтобы увидеть это, стоило ждать так долго.
Сюжет здесь развивается на нескольких уровнях. Первый — это юная Бенедетта, которую еще в раннем детстве отдали в монастырь и которую сразу выделила настоятельница. Бенедетта выросла, заступилась за девушку, которую в итоге взяли в монастырь, а потом в эту девушку влюбилась и сместила настоятельницу, выдавая себя за святую и прозорливую праведницу. Второй — это мир вокруг монастыря. Он включает в себя коррумпированный и мрачный Ватикан, города, захлебывающиеся чумой и не знающие, куда девать трупы, и совершенно диких, жестоких, бесчувственных людей, готовых на любое насилие и не считающих его преступлением. Монастырь тут выступает некой крепостью среди бушующих вокруг боев. Толстые стены оберегают их обитательниц от тотального безумия, но внутренний враг оказывается куда более опасным. И есть еще третий уровень — тот самый уровень Духа, зыбкий, противоречивый, непонятный.
Вот этот третий уровень и интересует Верховена — и за него как раз, пожалуй, фильм так преследуют в России. Женским сексом там мало кого можно удивить, и, например, «Жизнь Адель» выходила в прокат и совершенно легально находится на онлайн-платформах. Что же тут такое происходит? Корень нужно искать в католической традиции, вокруг которой строится образный ряд фильма. Например, Бенедетта настолько буквально воспринимает свой статус невесты Христа, что ей регулярно снятся сны с Его участием, но она считает это не просто нормальным, но и даже признаком богоизбранности. В православии это назвали бы прелестью и боролись бы с этим. С Бенедеттой случаются чудеса — она говорит не своим голосом в трансе, у нее стигматы, и мы вместе с сестрами гадаем, что это: спектакль, чудо или тоже некое бессознательное самообольщение? Бенедетта верит в себя; что бы ни происходило, она уверена, что идет срединным, царским путем праведника. Или это тоже для отвода глаз?
Верховен, специалист по эротическим триллерам, постоянно играет на том, что в кино визуальный ряд на самом деле существует для того, чтобы скрыть нечто, а не показать. Как говорится, кино — ложь со скоростью 24 кадра в секунду. И вот в кадре прекрасные женщины всех возрастов, причем венчает этот великолепный ансамбль лично Шарлотта Рэмплинг, которая играет настоятельницу, мудрую, жесткую, яркую женщину. Но даже их обнаженные тела не приоткрывают то, что творится в их душах. И когда нам кажется, что мы видели все, нам сообщают такие подробности, которые мы «пропустили», что все совсем с ног на голову переворачивается.
Верховен, как и Бунюэль, считает себя атеистом. Но как «Млечный путь» Бунюэля пронизан религиозным чувством, сталкивающимся с лицемерием и фанатизмом — и побеждающим их, так и «Бенедетта» в какой-то момент переходит из разряда камерной драмы в форму жития, агиографии. В житии все всегда устроено так, что любая биографическая деталь становится частью некого единого пути вверх, и непонятно, в какой момент возникает святость, потому что, возможно, она просто есть, просто дана априори. То же с Бенедеттой — чем больше подробностей мы и другие узнаем о ее личной жизни, тем сильнее поражаемся тому, какие трансцендентные силы действуют через нее. Да, она искушается, падает, но, возможно, вера поднимает ее и двигает дальше. Может, грехи Бенедетты и становятся причиной ее святости, как микротравмы во время тренировок в итоге наращивают мышечную массу у атлетов? Может, Бенедетта и есть та святая спасительница, которую заслуживает именно наш мир, лежащий во зле, побивающий пророков камнями?
Фильм Верховена прекрасен тем, что он позволяет зрителю решить все это для себя самому. Определиться, кому служат героини, что считать их грехом, а что — следствием чужих преступлений. Но то, что это произведение глубоко мистическое и одухотворенное, совершенно очевидно. А признав это, можно уже делиться по партиям и спорить, о чем же это кино.