— Я наблюдаю за постановкой с одного из первых спектаклей. Ее сопровождает повсеместный восторг. Летом вы ездили в Эдинбург на фестиваль «Фриндж», как вы там себя ощутили?
— Мы остались очень довольны поездкой в Эдинбург. Это был мой третий фестиваль и, пожалуй, самый удачный. Показ ознаменовал рождение новой международной компании Hunch Theatre, которую я организовал летом вместе с творческим партнером Оливером Беннетом. И, конечно, такой старт не может не впечатлять.
Спектакль изначально создавался в моей квартире, первые показы были для друзей и знакомых, мы их играли прямо в моей комнате, затем было три превью в Сохо, потом Эдинбург, где мы сыграли девять спектаклей и получили приглашения на международные площадки. Следом только что завершившиеся показы в культовом театре «Аркола». Критики нас принимали отлично.
Ведущий театральный критик издания The Telegraph Доминик Кавендиш включил «Героя нашего времени» в свою подборку must see, а это является наивысшей профессиональной оценкой. А теперь вот мы в списке лучших лондонских спектаклей 2018 года по версии крупнейшего театрального издания Broadway World. Рад, что наш спектакль, сделанный буквально на голом энтузиазме, оказался в компании спектаклей-«монстров» с запредельными бюджетами: Hamilton, Summer and Smoke, la Traviata.
—Почему вы обратились к русской классике, да еще и сделали ее в «нерусском стиле»?
— Мне интересно синтезировать. Я, когда начинал работать в Минске, был очень молодым режиссером, имею в виду свой невероятно юный для этой профессии возраст, а ставить приходилось классику. Я чувствовал, что это не мое, искал другие формы, тут как раз стали попадать в Белоруссию переводы современных пьес английских авторов. Я решил вынести их на сцену, правда, меня потом отчитали за такое самоуправство, но я понял, чем хочу заниматься. Потом был Свободный театр, с которым я проработал долго и брал очень живые и интересные темы. Затем я ставил спектакли в английских театрах. Это был интересный опыт. В «Короле Лире», например, у меня была серьезная сцена, большой состав, но я все-таки предпочитаю работать с малыми формами, чтобы было максимум семь актеров. Все мои постановки пользовались успехом, и как-то подошло время вернуться к русской классике и показать ее не в старинной портретной раме, а в контексте жизни.
—А почему вы выбрали Лермонтова?
— Лермонтов меня зацепил еще со школьной скамьи. Есть бунтарский дух в его книгах — самое то для подростка. И потом, я был категорически не согласен со школьным разбором образов героев — плохой, хороший. В жизни все не так однозначно, как мы привыкли трактовать. И потом, когда мы с Оливером Беннетом открыли книгу и начали читать, увидели, что само произведение невероятно актуальное. Сегодня в период гендерной войны мысли Печорина звучат провокационно и неожиданно. Местная публика в восторге! Похоже, нам удалось открыть им нового классика русской литературы — многие британцы после спектакля стараются прочесть всего «Героя нашего времени». Зритель единодушно отмечает невероятное попадание в образ Печорина актера Оливера Беннета, и для меня это отдельный предмет гордости.
— Не страшно было делать спектакль без бюджета, без спонсорской поддержки?
—Нет! Я давно говорю, что современный театр в Англии находится в кризисе, он слишком сегментирован: тут у нас физический театр, тут французский, тут Вест-Энд. Чтобы создать по-настоящему живую и острую постановку, не нужен бюджет. Нужны мысль, драйв и желание. Так что это был мой своеобразный вызов тем, кто говорит, что им денег на постановки не дают. Хочешь — бери и делай! Мы получали невероятное удовольствие от процесса создания спектакля, и, конечно, приятно, что он так красиво взлетел.
— Я часто слышу разговоры о Станиславском, о психологчиеском театре. Все это похоже на «пыль Станиславского», а не на его идеи. Так скучно и медленно смотрятся многие постановки русских театров сегодня. На что опираетесь вы в своей работе?
— Я редко хожу на постановки русских театров, но однажды попал. Это был известный театр, с мировым именем, и мне все время хотелось выбежать на сцену и подпихнуть актеров. Так все было затянуто. Играть надо быстрее. И потом, кроме Станиславского столько форм и вариантов построения действия существует. Не стоит зацикливаться на чем-то одном.
— Своих актеров вы тоже выбегаете и подталкиваете? Почему, кстати, вы решили ставить с английским актерским составом?
— Я живу тут, мне интересно взаимопроникновение культур — не хочу забором отгораживаться. Англичане очень любят литературу, но многих русских авторов просто не знают. И я хочу открыть новые горизонты для всех. А раз публика английская, то и актеры должны говорить по-английски. И кстати, мою, как говорят, жесткую манеру работать они приняли отлично. У нас прекрасный состав подобрался. Я очень доволен.
—Какие у вас дальнейшие планы?
— Следующая постановка будет рассказывать о великом русско-советском театральном режиссере, реформаторе и основоположнике режиссерского театра Мейерхольде. Он был репрессирован, а его жена, ведущая актриса его театра Зинаида Райх, была жестока убита в собственной квартире после его ареста. Это потрясающий сюжетный пласт. Сейчас все вокруг говорят о революции, но мало кто говорит, что случается после нее. И для этого нам нужна реальная история Мейерхольда, который всю жизнь мечтал поставить Шекспира, но не случилось, но зато, по горькой иронии судьбы, сам стал персонажем жизненной трагедии достойной пера Шекспира. Я хочу показать то, что мы уже проходили — как человек, одержимый революционной идеей и с революцей внутри, видит и переживает крушение своих иллюзий. Я думаю, что это будет что-то очень нестандартное.
Беседовала Маргарита Баскакова
P. S. О том, как участники Свободного театра и, в частности, сам Щербань, оказались по ту сторону Белоруссии, был снят короткометражный фильм с участием Джуда Лоу.