Два вида казней издревле считались самыми жестокими в Британии. Первая — смерть через повешение, потрошение и четвертование, полагавшаяся за государственную измену (подробнее читайте в № 27 за 2020 год). Сегодня мы поговорим о второй — сожжении заживо у столба.
Свидетельства о казни через сожжение в Англии появляются в XIII столетии, и, в отличие от многих других европейских стран, здесь такая кара полагалась вовсе не за ведьмовство. Законы менялись, и бывали времена, когда сжигали за изготовление фальшивых денег, но в основном так казнили еретиков (независимо от пола) и женщин, виновных в государственной измене или так называемых petty treasons. Что же это такое?
Преступления лояльности
Petty treasons, то есть малые измены (их также именовали преступлениями лояльности), — довольно специфическая часть английского права. К таким изменам относили три вида преступлений: убийство мужа женой, убийство хозяина слугой и убийство прелата рядовым священником. Примечательно, что убийство жены мужем считалось не малой изменой, а обычным убийством, за которое полагалась куда менее мучительная казнь.
Существовали два вида наказаний за малую измену: повешение для мужчин и сожжение заживо у столба для женщин. И если мужская казнь мало отличалась от той, что причиталась за обычное убийство, то убившая своего мужа женщина умирала очень медленной и страшной смертью. И с этой печальной историей об английском семейном праве мы познакомимся через биографию Кэтрин Хэйс — последней женщины, заживо сожженной в Англии.
Плохое начало
Родилась Кэтрин в 1690 году неподалеку от Бирмингема в бедной семье. Девочка очень рано начала вести вольный образ жизни, а в четырнадцать лет покинула деревню и стала сначала профессиональной проституткой, а затем официальной содержанкой сразу у целой группы молодых офицеров при воинской части.
Позже Кэтрин устроилась работать в Уорикшире — нанялась прислугой в дом местного фермера, где быстро обзавелась плохой репутацией и незаконнорожденным младенцем. Когда фермер обнаружил, что на служанке тайком женился его старший сын Джон, он пришел в ужас, но делать что-то было уже поздно. Молодые супруги какое-то время жили на ферме, а потом перебрались в Лондон. Там Джон Хэйс вскоре стал очень успешным торговцем, а затем и закладчиком — содержателем ломбарда. Тем не менее добра не вышло: Кэтрин отличалась распущенностью и склочным характером, а Джон — привычкой люто бить домашних.
Живого места нет
Надо сказать, в ту пору домашнее насилие часто приводило к еще большей беде. До XIX века браки и разводы относились к юрисдикции церковного суда, а в нем разводы были великой редкостью. Иногда церковный суд мог аннулировать брак, признав его недействительным, но это тоже случалось нечасто и только по особым поводам, вроде случайно обнаружившегося между супругами кровного родства. Побои и истязания поводом для развода не считались (и, кстати, для лишения родительских прав тоже) — более того, они никак не преследовались законом и ничем не ограничивались. Наказывали за них только в том случае, если кого-то забивали насмерть. Тогда виновника судили за убийство и обычно вешали без лишних слов.
В результате миллионы английских женщин и детей перманентно находились в состоянии избитости до полусмерти (с сотрясением мозга и сломанными костями), а также сильного истощения (морить домашних голодом закон тоже не запрещал, пока все живы). Из этой ситуации зачастую не было другого спасения, кроме смерти, и женские и детские самоубийства были вплоть до XIX столетия обычным делом.
Соответственно, ситуация, когда жену обвиняли в убийстве мужа, тоже не была большой редкостью. Кто-то из подследственных избавлялся от спутника жизни, устав от издевательств или защищая детей, кто-то — желая вступить в брак с кем-то еще, а кто-то — ради возможности унаследовать имущество. Кэтрин Хэйс руководствовалась несколькими причинами сразу, но до убийства она дозрела только в 1726 году.
Она организовала убийство
Хэйсы жили в своем доме на Оксфорд-стрит. Три комнаты на втором этаже они сдавали внаем, и в 1725 году там поселились два молодых человека: Томас Вуд и Томас Биллингс, оба родом из той же деревни, что и Джон Хэйс. Томас Биллингс был незаконнорожденным сыном Кэтрин — тем самым, которого она родила в девичестве и которого, по настоянию Джона Хэйса, перед свадьбой отдали на воспитание в другую семью.
Материнство, соседство и шестнадцатилетняя разница в возрасте не помешали Кэтрин вступить в любовную связь сразу с обоими ее постояльцами. Сделав это, она полгода всеми доступными способами уговаривала их убить ее мужа, обещая отдать им унаследованные от него деньги. Манипулировать Кэтрин умела, и любовники согласились. Они напоили Джона Хэйса допьяна и забили его насмерть топором. Затем уже втроем, в компании Кэтрин (в убийстве она предусмотрительно решила не участвовать), они расчленили тело, голову выкинули в Темзу где-то в Миллбанке, а остальное сбросили в пруд в Марилебоне.
Обнаружилось убийство случайно. Утром голову Джона Хэйса вынесло на берег в Вестминстере, ее подобрали, накололи на пику и поместили во дворе церкви Святой Маргарет для опознания, и в тот же день голову увидел и узнал один из деловых партнеров Хэйса. Стража на всякий случай арестовала всех живших в его доме: трех постояльцев и Кэтрин (ее застали в постели с Томасом Биллингсом), — а вскоре нашла и следы преступления.
Следствие ведут
После ареста Томас Вуд заболел в тюрьме и, почувствовав, что умирает, признался в совершении убийства и рассказал детали. Кэтрин же до последнего уверяла, что не знала о готовящемся преступлении. Когда ее допрашивали о причинах ненависти к мужу, она говорила о запретах посещать церковь, постоянных тяжких побоях и убийстве двух их новорожденных детей.
О детях стоит сказать особо. По словам Кэтрин выходило, что двух первых детей пары, родившихся недоношенными, ее муж Джон задушил сразу после рождения и ночью закопал в саду (еще в Уорикшире) — чтобы не росли семейные расходы. Скверно он обошелся и с остальными детишками: Кэтрин родила ему двенадцатерых, но они либо умирали в раннем детстве (Кэтрин говорила, что от побоев), либо были очень рано отосланы из дома в учение. По законам тех лет родители обязаны были растить детей только до пяти лет, после ребенка уже можно было отправить работать, чтобы он добывал себе на пропитание собственными силами — Джон Хэйс так и поступал.
У суда не было полной уверенности, что слова Кэтрин правдивы, но письмо в Уорикшир, чтобы разыскать останки и организовать их погребение по-христиански, все же написали. Двоих убийц приговорили к повешению, а организовавшую убийство Кэтрин признали виновной в малой измене и приговорили к сожжению заживо.
Последний костер
Сожжение обычно устраивали на открытом пространстве. Жертву привязывали к вкопанному в землю столбу, обкладывали вязанками хвороста и поджигали. В старые времена женщин сжигали заживо, но к XVIII веку средневековые дикости стали отмирать, так что убийц стали душить накинутой сзади на шею петлей сразу после того, как хворост загорится, а сжигали уже труп. С Кэтрин попытались поступить так же, но веревочная петля загорелась, поэтому женщина сгорела заживо. Палач, желая исправить ситуацию, принялся кидать тяжелые поленья в преступницу, но смог только разбить ей голову.
Эта казнь неожиданно сильно повлияла на общественность. Современники ужаснулись, и контроль за исполнением приговоров ужесточили, так что Кэтрин Хэйс стала последней женщиной Англии, сожженной заживо. В 1790 году сожжения запретили вообще.
А вот историки до сих пор спорят, кем же была Кэтрин на самом деле — несчастной жертвой, борцом за женские права или расчетливой убийцей, ради выгоды избавившейся от мужа чужими руками.
Также в цикле «Британская история ужасов»: